кризис внятности
Жизнь состоит из чёрного, белого, красного и нелепого.
Хочется полосатых чулок и шоколадных конфет,
хочется диалогов в духе наивного детского лепета,
чтоб в том и был очевидный смысл, что смысла особого нет.
С ладони пускается в долгий путь белый пух одуванчика.
У ветра привкус дальних дорог, которых мне не узнать.
Угадываю по топоту сандалий знакомого мальчика,
а он зацелован солнцем от макушки до самых пят,
а он на этот месяц - один в году - мой главный поверенный,
у нас на двоих один жук в коробке от спичек да горсть стекла,
секретики, камушки, бусинки, марка, бумажный веер,
и всю эту груду тайн нужно хитро прятать от прочих глаз.
И мы с ним, два последних индейца в кольце захватчиков,
бесстрашный и гордый вождь и его хитроумная скво -
дрались до синяков и ссадин за то, что казалось значимым,
за то, что для нас тем далёким летом было важней всего.
Жизнь состоит из чёрного, белого, красного и нелепого.
Нынче разбитый локоть не выставишь с гордостью напоказ.
Время пускается в путь однажды за белой пушинкой следом,
а после смеётся, дразня из памяти вдруг повзрослевших нас.
Хочется полосатых чулок и шоколадных конфет,
хочется диалогов в духе наивного детского лепета,
чтоб в том и был очевидный смысл, что смысла особого нет.
С ладони пускается в долгий путь белый пух одуванчика.
У ветра привкус дальних дорог, которых мне не узнать.
Угадываю по топоту сандалий знакомого мальчика,
а он зацелован солнцем от макушки до самых пят,
а он на этот месяц - один в году - мой главный поверенный,
у нас на двоих один жук в коробке от спичек да горсть стекла,
секретики, камушки, бусинки, марка, бумажный веер,
и всю эту груду тайн нужно хитро прятать от прочих глаз.
И мы с ним, два последних индейца в кольце захватчиков,
бесстрашный и гордый вождь и его хитроумная скво -
дрались до синяков и ссадин за то, что казалось значимым,
за то, что для нас тем далёким летом было важней всего.
Жизнь состоит из чёрного, белого, красного и нелепого.
Нынче разбитый локоть не выставишь с гордостью напоказ.
Время пускается в путь однажды за белой пушинкой следом,
а после смеётся, дразня из памяти вдруг повзрослевших нас.
tyanavlad, ага, яркое и солнечное!
Юмик, да, конечно можно!