дикий котанчик
Подчиняют людей, и животных, и душу, и тело.
Покорят властолюбцы при должном умении все.
Только ветер нельзя привязать - можно выстроить стену,
Что от буйства стихии, возможно, кого-то спасет.
Путь закроют телегам, подводам, обозам, каретам,
Кораблям, и ладьям, и десятку огромных плотов.
Только воду нельзя задержать - можно высушить реку
Или дамбу построить и дальше направить поток.
Людям служат и конский хребет, и змеиное жало,
Даже кошка, уютно устроившись, спит на плечах.
Только пламя нельзя приручить - можно биться с пожаром
Или жизнь вдохнуть с его помощью в стылый очаг.
Человек строит тюрьмы из скал, где оковами - камни,
Превращает в острог свой же дом, где оков вроде нет.
Только молнию вряд ли скуешь и запрешь под замками.
Можно дать ей ударить, когда ты стоишь в стороне.
Нет противников, равных по силе безудержной мощи,
И суда нет над нею, и кара ее не страшит.
Видишь - ветер с востока над башнями флаги полощет.
Он забыл, вероятно, что сам на земле как-то жил...
Покорят властолюбцы при должном умении все.
Только ветер нельзя привязать - можно выстроить стену,
Что от буйства стихии, возможно, кого-то спасет.
Путь закроют телегам, подводам, обозам, каретам,
Кораблям, и ладьям, и десятку огромных плотов.
Только воду нельзя задержать - можно высушить реку
Или дамбу построить и дальше направить поток.
Людям служат и конский хребет, и змеиное жало,
Даже кошка, уютно устроившись, спит на плечах.
Только пламя нельзя приручить - можно биться с пожаром
Или жизнь вдохнуть с его помощью в стылый очаг.
Человек строит тюрьмы из скал, где оковами - камни,
Превращает в острог свой же дом, где оков вроде нет.
Только молнию вряд ли скуешь и запрешь под замками.
Можно дать ей ударить, когда ты стоишь в стороне.
Нет противников, равных по силе безудержной мощи,
И суда нет над нею, и кара ее не страшит.
Видишь - ветер с востока над башнями флаги полощет.
Он забыл, вероятно, что сам на земле как-то жил...