Мы не заблудились, мы - первопроходцы (с) Чак Паланик
Я шел через летное поле, поросшее ржавой травой.
И сердце я стиснул до точки, что ставят в конце предложенья.
Теперь ни усталый радар, ни взгляд черных камер слеженья
Меня не поймают, ведь я рубеж перешел нулевой.
Я шел через летное поле, и все, в ком я видел врага,
Все те, чьи слова мне недавно впивались в нутро словно крысы,
И те, кто оставить стремился от сердца гниющий огрызок
Теперь превращались в воронии пугала, век охранять им луга
Я шел через летное поле, и птицы с железным хребтом
Смотрели неистово ввысь, стремясь в стратосферу и дальше,
Крича "кем желаешь ты стать? Возьми и немедленно стань же!
И я, поднимаясь по трапу, оставил свой груз за бортом.
Я шел через летное поле, ведомый ни светом ни тьмой,
А собственной волей, что ада страшней и, в целом, прекраснее рая
Ведь кто свои крылья раскроет, тот руки уже не марает.
Я шел через летное поле. Я вновь возвращался домой.
(С) Людмила Крис Мешкова
И сердце я стиснул до точки, что ставят в конце предложенья.
Теперь ни усталый радар, ни взгляд черных камер слеженья
Меня не поймают, ведь я рубеж перешел нулевой.
Я шел через летное поле, и все, в ком я видел врага,
Все те, чьи слова мне недавно впивались в нутро словно крысы,
И те, кто оставить стремился от сердца гниющий огрызок
Теперь превращались в воронии пугала, век охранять им луга
Я шел через летное поле, и птицы с железным хребтом
Смотрели неистово ввысь, стремясь в стратосферу и дальше,
Крича "кем желаешь ты стать? Возьми и немедленно стань же!
И я, поднимаясь по трапу, оставил свой груз за бортом.
Я шел через летное поле, ведомый ни светом ни тьмой,
А собственной волей, что ада страшней и, в целом, прекраснее рая
Ведь кто свои крылья раскроет, тот руки уже не марает.
Я шел через летное поле. Я вновь возвращался домой.
(С) Людмила Крис Мешкова