- Здравствуй, Дорис! - Здравствуй снова, бродяга Сэм!
Ты надолго? - Да, практически, насовсем!
(Это значит: "Уйду завтра утром примерно в семь".)
Он умеет сварить мне ужин, налить мне чай.
Он умеет долго глубоко для меня молчать.
Кажется - время спит на его плечах.
Он уходит тихо, оставляет запахи трав.
Я, конечно, совсем на него не имею прав.
Разве что на сказки с ночи и до утра.
- Знаешь, Дорис, однажды я видел крылатых фей...
(Ты подуй на чай, он горячий, а после пей.)
Ну так вот, это было в местечке "Чёрный ручей".
Я поймал одну, как мальчишкой ловил жуков,
и она откупилась - честно, без дураков.
Но теперь я почти не сплю и не вижу снов.
- Что же ты попросил? Вечной жизни? Большой любви?
- Нет, просил показать дорогу в волшебный мир.
И с тех пор я живу скитальцем между людьми.
Знаешь, Дорис, я измучился и устал.
Я теряю себя в переулках и на мостах,
а потом нахожу - в чужих для меня местах.
Там красиво, так, что больно бывает смотреть,
и от этого хочется выть или громко петь,
а ещё от того, что чужой на этой земле.
Там есть город, и я остался бы, не вопрос.
Но дорога к нему идёт через тонкий мост.
Как ты думаешь, Дорис, что происходит после
пары-тройки шагов? Всё тает, теряет вес,
а потом я нахожу себя снова здесь,
а вокруг - пустыня, тундра, но чаще - лес.
Знаешь, добрая Дорис, вот в чем моя беда:
я устал идти откуда-то в никуда,
я устал идти и всё время чего-то ждать.
Я давно бы выбрал, который из двух - мой край,
но дорога зовёт, дорога со мной играет...
Спи, малышка Дорис, пусть тебе снится рай.
...Я не сплю, конечно, я только делаю вид.
Он садится в кресло, смотрит на фонари.
После сказки совсем не хочется говорить.
После сказки меня волной накрывает грусть.
Как всегда, он не попрощается, ну и пусть:
он вернётся однажды, он знает, что я дождусь.