Серебро чешуи - как прадедов доспех Когти - крепче узорчатой стали. Я - легенда. Я чертов последний из Тех, Кого не поминают ночами:
читать дальшеЯдовитая, злая, жестокая тварь, Древний ужас сырых подземелий, Князь гадюк, повелитель ужей, - государь Самых мезких и жутких рептилий...
Я люблю молоко, и на завтрак яйцо - можно всмятку, а можно вкрутую. И на солнце греть спинку, свиваясь в кольцо, И когда возле гребня целуют....
Полноправный наследник кошмарных эпох - До икоты смеюсь от щекотки Когда мой человек, друг, товарищ и бог Меня гладит травинкой по холке...
Вечерами мы греемся возле огня, Он поет о боях и погонях. Я фырчу и грожусь ночью слопать коня, Раз ему так уж хочется крови...
Наш волшебный мирок я храню как могу... Отгоняю волков и драконов, Нахожу ему клады, тащу к очагу драгоценные шкуры муфлонов...
Но однажды, я знаю, придет гадкий миг Он мне скажет: "Послушай дружище... Я был счастлив здесь, но... мне пора уходить, Дома ждут, беспокоятся , ищут..."
Я отвечу: "Конечно. Прости и прощай." Я глаза наконец-то открою... И увижу, как ужас сменяет печаль В каменеющем взоре героя...
Прошиплю, обвиваясь вдоль мраморных плеч: "Я чудовище - это не новость... Я дал слово тебя защищать и беречь - И я выполню клятву на совесть."
Мы не заблудились, мы - первопроходцы (с) Чак Паланик
Это утро меня проглотит, это утро меня предаст Превратит в элемент системы, представителя серых масс Это утро меня погубит, это утро меня пропьет. Вместо неба все сверху кружит в ожидании воронье,
Словно суд подсадных присяжных, словно лживые торгоши Откусить, надорвать, отведать разноцветной моей души И подосланный пес под дверью в нетерпении скалит пасть. Это утро меня догонит, чтобы все у меня украсть.
Оно станет мне приговором. Отвратительным палачом. Подойдет со спины и стиснет хищной хваткой мое плечо. Это утро калечит молча, лишь ломаясь, трещит хребет. Это утро продлится дольше, чем какая-то сотня лет.
Так оставь мне в защиту полночь, полнолунья усталый свет. Серых сумерек в оправданье, на щеке серебристый след Чтобы утро засомневалось, испугавшись меня б, ушло. Чтоб шагнул я в коварный полдень, рассекая его крылом.
Аутичности не занимать. Только что-то рвется Изнутри - это кожу сгрызать лоскутами с губ И терзать организм, обдирая с себя, уродца, свой последний налет привлекательности, как - хруп! – раздается хрустящий звук перелома шеи. Гильотина отчаянья рушит мою гортань - Сто очков – попадание в центр дурной мишени! Истребляй, изувечивай, варварствуй, хулигань – разноси в пух и прах все обломки родного гетто!
Бесполезны руины. Обратно их не собрать. Все равно уже будет не то; твоя песня спета. Из пронзенного горла шипеньем – да хватит врать! Впрочем, как на подбор твои сказки: звучат занятно.
Я запамятовал - у тебя там, конечно, Ад? Рукотворный, такой бесполезный,- такой приятный! – Пожалей себя снова (и снова же невпопад,
от тебя за версту - как не чуешь? - смрадит фальшивкой!) Но тебя раскусить? Ты же мастер менять окрас. Поздравляю, я клюнул! Была хороша наживка, Проглотил ее вместе с крючком – и тотчас угас.
И потом, выдирая тебя из последней жилы, Я б хотел – не хотел бы! – тебе заглянуть в глаза; В эти - мудрые? старые? Черт побери - чужие!
И на что мне еще себя надобно обязать?
Тут ни логики, ни уж тем более всяких «мыслей», Тут моторный рефлекс – додышать до восьми утра!
...Я пойду. Закрывайся. Я, в общем, слегка забылся. Мне пора уходить. Мне три года уже «пора».
Девочка хочет быть красивой. Надевает мамины платья и туфли, Пользуется косметикой. И раз за разом видит в зеркале только глупую девочку. *смех* Не стоит лишать себя детства. Оно больше никогда не вернётся.
Девушка хочет быть взрослой. Совершает глупые поступки, Пьёт водку с друзьями, Ведёт беспорядочную половую жизнь. И раз за разом видит в заркале только маленькую дурочку. *шепот* Чего ты хочешь на самом деле?
Женщина хочет быть молодой и красивой. Совершает глупые поступки, Ярко красится, Одевается не по годам. И раз за разом видит в зеркале лишь мать-одиночку в моих руках. *вздох* Почему ты не ценила? Почему тебе всегда нужно что-то ещё?
Человек без лица всегда рядом с ней. Он любуется её красотой. Он оберегает её. Он заботится о ней. Но она не хочет видеть его, Не хочет чувствовать его холодных объятий, Не хочет слышать его шепот..
Однажды женщина разбила зеркало и свои мечты. Человек без лица всё ещё любит её. Ему больно.
Без семьи, без жены, без отца, без детей Ты пришел из далекой восточной страны, Никого не любил, ничего не хотел, И прошедшее с будущим были равны.
Без истории, золота, рода - как дух, Что бредет по оставленным жертвой следам, Позади ты стремился оставить беду, Только вслед за тобою ходила беда.
Из шатров посреди палестинских пустынь Иль из белого солнца над морем песка Ты пришел наказанием людям простым, Только вслед за тобою ходила тоска.
Смотрит в черное небо хмелеющий Тир, Задыхается тысячей глоток Сидон. Ты свободен в любые ворота уйти, Но нигде на земле не отыщется дом.
Без семьи, без жены, без отца, без детей Вместе с ветром пришел, как идет саранча. Никого не любил, ничего не хотел, Только вслед за тобою ходила печаль...
Смотрела и видела серую ясность В запутанных окнах невинной забавы. Так просто и сложно вкушать эту сладость, Плевав на порядочность, честность и нравы.
Смотрела в глаза и не видела злобы На все, что связало его простодушье. Так просто забыть все, что было так больно, Все то, что давило, как криком на уши.
Смотрела в глаза, и хотелось заплакать: «Ну, где же ты был эти адские годы??!» Дышать и любить – это тоже напрасно, Как ждать у холодного моря погоды.
А мне все равно – отключаю сознанье, Хватаю рюкзак и ключи на брелоке, Сажусь на автобус и вновь по дороге Пишу эти глупо-наивные строки.
Смотрела в его неразгаданный образ И думала, что с нами будет?! Что дальше?! И снова «Люблю!», снова письма и розы, А сверху большой пласт продуманной фальши?!
Устала. Забыла. Забила и хватит. Пускай все как есть, мне от этого легче. Его отпустить нет ни капли желанья, Ах, если б могла с ним остаться навечно.
Смотрела и видела счастье и слезы В неистово жаждущем нежности взгляде. Его не хватает как той самой дозы, Что ищут по комнате пьяные бляди.
Он сниться ночами, мерещиться в небе. Своими глазами взрывает сознанье. Но плачет в ночи, ни на что не надеясь Свою боль мешая с промерзшим молчаньем.
Он не любит книжные фразы и запах плохих сигарет. Он зовет каждого встречного brother, и просит подкинуть пару-тройку медных монет.У него сорок сотен истин (и все не те), он не пишет писем, и не читает бульварных газет. Его никогда не будут звать мистер, приглядитесь пристальней - ему вечные десять лет. На пиджаке шестнадцать заплаток, неумело пришитых, (ему же все равно) - разных цветов. Кто-то считает его городским сумасшедшим, кто-то просто забавным нелепым шутом. В его жизни напрочь отсутствуют поиски смысла, умных мыслей и клейкое слово ''потом''. Он гуляет по крышам и пьет теплый грог, он бы мог стать художником или бандитом с больших дорог. У него нет камина, жены и пары примерных детей, по карманам разложены калейдоскопы безумных идей. Он живет по привычке неправильно, не верит в богов и чертей. Но он знает простое правило - верь самому себе. Он бы мог стать гением - будь это веселей. Ему плевать на чужое мнение, сомнения, время и на других людей. Его скоро схватит полиция, поместит в больницу. Он может повеситься, спиться или разбиться. Или стать птицей. Он играет с ветром, совершенно лишен амбиций, он настолько живой - остальным это даже не снится. Он не ходит в церковь и не помнит библейские истины. Он дурак и изгой, но единственный, в этом мире - искренний.
Если вам будут говорить про меня гадости, верьте каждому слову, вы же стадо.(с)
«Карнавала нет.» (с) Мумий Тролль
Без мечты, без желаний – просыпались зря Новогодние звёзды, не встретив тебя… Но зарежут аккорды – спешащего прочь, И расколет тарелку Луны – заполночь.
Карнавальные маски, предательский свет: Настоящий злодей – достаёт пистолет. Пусть фальшивые слёзы текут по щекам, Все улыбки и блёстки – прижаты к губам!
Задыхаясь тревожно, узнать не успел – Чьей невесты кисея сбивает прицел? Но прекрасное – рядом, тебе суждено, Очарует – беспечно, обманет – светло!
…В переполненном зале мишень не одна, И – кого, снова насмерть, небрежно, когда?
Я пуля, пущенная в цель, но ты не знал о том. Я пробиваю восемь тел, чтоб обрести свой дом. У девяти небесных сфер не сосчитать орбит, для девяти посланцев путь открыт.
..А я теперь даже не верю, что это было - Одна недопитая банка адреналина, Две горести, три печали. Моя квартира.
И брат - как сквозь пальцы тающий первый снег.
Январь, календарь оборванный вместо чуда. Прямая на карте страны - умолканьем сердца. Трясёт лихорадка, чаем не отогреться - С другой стороны раны потчует жгучим перцем Другой, но такой же важный мне человек.
А в трубке - голос. Будто бы не отсюда.
И чёрт бы с ним, с этим городом. И с простудой. Но господи!.. Я когда-нибудь счастлив буду?.. Все песни в плеере - просто бессвязный бред О тех именах, что, к несчастью, не позабыл я.
...Реальность вся в пепле сгоревших волос остыла. Вернее, реальность сама обратилась пеплом. На большее понадеяться - так нелепо!.. Реальность нашла в себе силы и - отпустила. Реальность сплюнула кровью боль. Закурила.
Чертову дюжину весен я ходила босая, не боясь ни острых камней, ни холодной грязи. Смотрела в чужие окна. За ними плясали красавицы, стаптывая каблуками праздники,
стаптывая свои жизни до послесвадебных буден, замечая меня, ахали: «Чего тебе, сирота, надо?» А я отвечала всегда одно: «Добрые люди, подарите мне красные башмачки!» – и улыбку прятала.
Чертову дюжину лет я ходила босая…
читать дальшеА зимой, в Рождество, случилось чертово чудо: прогрохотало по городу в богатой карете, обернулось седой графиней (никто не знал, откуда она), раздававшей по золотому бездомным детям.
И я, среди прочих, ловко поймав монетку, склонив голову и сделав положенный книксен, вдруг поняла, как ярко гирлянды светят – чертово счастье вдруг оказалось близким.
Скалил сапожник в улыбке желтые зубы, ахали в окнах красавиц бледные тени… Мои красные башмачки были безвкусны и грубы, подстать лохмотьям на худом и костлявом теле,
но я шла по чертову городу поступью королевы, смотрела на мир глазами лукавой кошки. И чей-то голос шептал мне на ухо слева: «Ни у кого нет таких ладных, красивых ножек!
Ты будешь плясать, моя девочка, лучше любой павы, все ветра тебе в косы, под каблуки – дороги. Только не слушай, не слушай того, справа, иначе опять останешься босоногой!»
А правый шептал: «Сними обувь твою, усмири сердце, ступай на юг, я приведу тебя к храму…» Я усмехнулась, и, конечно, пошла на север, а левый шептал одобрительно: «Верно, Карен!»
И – снег в спину, и шаги все чаще и чаще, и я плясала под собственный безудержный хохот – по белой дороге, прочь от моих печалей, не слыша ветра, не чувствуя зимнего холода.
А правый шептал: «Карен, Карен, ты проклята, так и будешь плясать по дорогам от двери к двери, пока не сойдутся будущее и прошлое…» Но я хохотала, я ему не поверила.
…Белая, белая дорога, ни жажды, ни голода. Чертову дюжину лет я не вижу собственной тени. Быть может, я пляшу по улицам вашего города, оставляю следы своих башмачков на ступенях,
стучусь в ваши двери и окна – в чужие судьбы – жуткая гостья, нежданная и непрошенная. Я прошу не много: ответьте мне, добрые люди, как мне свести будущее и прошлое?
Маленький принц, я не видел тебя несколько тысяч лет. Я верю, что ты прилетишь и поэтому очень жду. Знаешь, когда гаснет солнце, я не включаю свет - Чтобы на темном небе увидеть твою звезду.
Мой маленький принц, я хочу посмотреть на твое лицо. Ты сделал меня счастливым - счастливее, чем я был. Но зоркое лисье сердце нальется в груди свинцом - Нельзя забывать того, кого ты уже приручил.
Колосья пшеницы шумят на дождливом осеннем ветру. Мой мальчик, закрой глаза, ведь сердце гораздо зорче. Ты - мой единственный принц, так приди к моему костру. Но маленький красный цветок тебя отпустить не захочет.
Ты нарушил негласное правило - не приручать двоих. Не выбирать. Не в сердце, чтобы не портить шкуру. Жить без воды нельзя, а смех твой - и есть родник. Мой принц, твой друг болен. И ты для него микстура.
Мой принц, ты уже не придешь, я не так уж наивен. Ты там счастлив, наверно. Поэтому счастлив и я. Интересно, а роза так же, как я, ненавидит ливень? Ты ее береги. Накрывай колпаком от дождя.
Мой маленький принц, я тебя обманул, я такой же, как все. Как тысячи рыжих лисиц, я ничем не приметен. Я просто люблю пшеницу, и ветер, и звездный свет, И принца, который живет на другой и далекой планете.
На Дайри есть изумительное сообщество Палка с резиновой нахлобучкой. Не буду пересказывать историю сообщества, она есть на страничке. Пусть простят меня любители традиционной японской поэзии, главным образом, хайку(хокку), но позвольте предложить юмористические вариации этих стихов. Это ни в коем случае не насмешка, а лишь способ весёлого времяпровождения, может быть кто-нибудь решит присоединиться. *** читать дальшеФлейты бамбуковой голос Слышу из дальнего леса, Ветер влюбился, должно быть… -------в очередную...повеса.
*** Старая ива у речки Волосы-ветви омыла… И соловей влюбился! ----------подарил пачку мыла.
Автор Хатори Хасо. Перевод Д. Румата.
*** Русские хокку о любви
Зачем много слов? Прошепчу твое имя, И сказано все. ------------словами простыми.
* * * Что такое разлука? Cквозь прохожих бредущая тень Неведомо куда. -----------без дороги, через плетень.
* * * Когда отвечают губы, От счастья кричу беззвучно. Ты меня слышишь. -----------нет...тебе снова скучно.
* * * Лес убаюкала тишина. Молчаливое небо ночью Разбудило душу. ----------рву перину зубами в клочья.
* * * Откуда слезинка? Долго ищу обидчика твоего, Избегая зеркал. -----------и другого кое-чего.
* * * Избегающий любви Не дает согреться своему простуженному сердцу. -----просто времени жалко ему.
* * * Печальные звезды Подмигивают влюбленным Уже тысячи лет. ---------дурят всех упоённо.
* * * Ампутация памяти Не излечила от тоски. Лучше любви уколы. -----до гробовой доски.
* * * Мотылек сгорел? Но важнее, что он решился Лететь на свет. -----------видно спьяну, но так искрился!
* * * Даже зимою Меня бросает в жар Твой взгляд. --------я выпускаю пар.
* * * Кольчуга любви Предохранила сердце От лезвий злости. ------------пропустила лишь в душу перца.
* * * Ищущему мудрости Помогает не заблудиться Фонарик любви. ------------светит, чтобы забыться.
* * * Из трясины суеты Любовь вытягивает нас. И бросает в омут. ------пухлых губ и томных глаз.
* * * Умейте расстаться. Не стоит топтать пепелище Истлевших чувств. ------------ пусть ветер на нём посвищет
"Не говори мне sorry, душа моя, Я по-ангельски не говорю"(с)
Не пускай на порог ночкой темною Зверя сонного. Слышишь, там, за горой, едут всадники На три стОроны. На четвертой, на стороне, Серебрится колючий снег, Он все чудится каждую ночь тому Зверю во сне.
Коль пустил на порог Зверя сонного, Разжигай костры. Зверю спать не давай, а кидай золу На три стороны. На четвертой, на стороне, Бредит дева в волшебном сне. Ее нежная кожа белее, чем первый снег.
Коль укрыл от беды Зверя Дивного, Накорми его. Дай напиться воды, а потом уже Расспроси его. На четвертой, на стороне, Где не должен быть человек Угасает прекрасная дева в прекрасном сне.
Коль решился спасти Зверя Дивного Не гони его. В поле чистое, словом ласковым Помани его. И увидишь в ту ночь во сне Деву кожей белей, чем снег. И как Зверь тот волшебный с оскалом склонился над ней.
Не пускай на порог ночкой темною Зверя сонного. Поскулит этот Зверь, да пойдет себе На три стороны. На четвертой, на стороне, Серебрится волшебный снег, Ну, а больше, мой друг, не положено знать тебе
Если вам будут говорить про меня гадости, верьте каждому слову, вы же стадо.(с)
Лизе
Пел про весну... Россыпи звёзд Утренних горизонтов Звал за собой. ...И тополиный запах Пронизывал время насквозь. Весь смысл жизни. Вчера, сегодня, завтра... Так далеко... Свежий ветер - В прядях твоих волос. Свет Бесконечность. В галереях картин покоя - Оставаясь центром всего. Чьей-то прекрасной мечтой, И моей - блистательной музой! (...Обречены - все тени, Зло, запах смерти, распад, И на пол-шага назад - этот холод.)
Он проспал три сезона и сотню звонков, А очнувшись, - просто начал идти По железным машинам и крышам домов, Без четко намеченного пути. Он бросался под ноги, под шины колёс, Спускался со склонов в крымских лесах. Он искал эту смерть, словно бешеный пёс, Но умирал лишь в чьих-то руках. И я видел его: белый как мел, Он то просто лежал, то срывался на бег. Было тридцать первое декабря.
Ты читаешь книгу. Огонь в камине создает иллюзию сна. А в доме застывает время, ложится иней сединой на волосы. Он — на троне. читать дальшеОн уверен свято, что тьма — живая. Он упорно ищет змею в короне. Но опасно действовать так, не зная ничего о проклятом древнем кроне. Он не властен видеть чужие лица, но вполне успешно читает мысли. Только тем, на Грани, Навь может сниться — в остальном же сны не имеют смысла. Ты читаешь книгу, и страх извечный проникает в сердце, лишая воли. Он опасен, путник. Ты жаждешь встречи? Вот безумец глупый. Боишься боли? Ты понять не в силах, что он — повсюду, что его дороги — вода и воздух. Я читаю — тоже — но я забуду, для тебя теперь уже слишком поздно. Ты услышал песню, и сказка стала самой страшной Явью. И невозможно отрицать чужое. Я так устала — мы, как маски, тайно меняем кожу. Что же дальше? Тускло блестит корона. Человек, ты в зеркале видишь правду? Ты ведь сам из сказки, наследник трона. Ты искал меня — что ж, искать не надо. Я исполню слово, любое. Вечность отзовется шелестом старой кожи. Ты добился, странник, желанной встречи, и отныне знаешь, что мы похожи. Но платить придется тебе отныне за весь крон забытый. Чужое имя заменило память. Огонь в камине безнадежно долго золою стынет. И подвластны тайны и все дороги королю змеиному. Тают свечи. Лишь одной пройти не смогли б и Боги — в старый дом, где в зеркале дышит вечность. 3.01.13