
Ты совсем позабыл обо мне,
решив, что дороги разные…
И Детройт полыхает в огне.
А пламя карминно-красное,
лепестки как будто от роз,
хрупкие, такие нежные.
Навечно душу сковал мороз,
а в сердце – пустыня снежная.
Я никогда не желал, мой брат,
отдаться на милость дьяволу.
Но уже не вернуться назад
там, где препоны поставили.
Да и время нельзя возвратить
туда, где, как прежде, вместе мы.
Перекрёстки, как будто кресты,
оставили в нас отметины.
Думал, в Клетку сумею загнать,
запереть ангела падшего.
Это ведь – помнишь? - моя вина,
что он проник в настоящее.
Да, тогда я на сделку пошёл,
хоть и сглупил, без сомнения.
Снова рискнул своею душой,
приняв его предложение.
Но иначе, казалось, нельзя,
с ним справиться невозможно мне.
Одинокая стынет слеза…
Нам ли бывать осторожными?
В моём теле теперь Люцифер,
а двери на волю заперты.
Неприглядный для прочих пример.
Жило что, то лежит замертво.
Не ищи меня больше ты, Дин, -
другая тропа назначена.
Нынче я сам себе господин.
Забылось, что было значимым.
И опять улетят в пустоту
слова, что не раз уж сказаны.
Ты всё так же лелеешь мечту,
будто с тобой крепко связаны,
будто я без тебя пропаду,
разум мой, точно пожарище.
И как будто сгорю я в Аду,
раз нету рядом товарища.
Ад мой, ты знаешь, всегда во мне,
с ним мы навеки повенчаны.
Средь огня языков, в тишине
ты выйдешь ко мне навстречу. Мы
снова встретимся, как чужаки.
Ярость все чувства расплавила…
Там, где наша не ценится жизнь,
лишь смерть установит правила.