Сосновая тишь,

тишина гробовая.

Ты зря говоришь

"Так нельзя". Так бывает.

Железо ржавеет,

вода высыхает.

Так трудно поверить,

но это бывает.



И то ли той птице

свистать надоело,

а то ли родиться

другая успела,

а может быть, выстрел,

силок птицелова...

Замолкла та птица.

Теперь же - ни слова.



Послушай, о чем мне

поведала птица:

"Летят самолеты,

чтоб где-то разбиться,

идет человек,

чтоб споткнуться о камень,

и даже траве

быть примятой ногами,



растущую елку

задушит гирлянда

(и, может быть, елке

все это понятно),

листва вырастает,

чтоб жухнуть и падать

(осеннюю смерть

мы зовем листопадом).



У каждого здесь

свой размер коридора.

Не станет меня,

и, наверное, скоро.

Легко умирать

на огромной планете...

Ты знать это - знай,

но не думай об этом.



Теперь позабудь

все, что я рассказала.

Путь - это не путь,

если он без финала,

и птиц говорящих -

лишь в сказках навалом..." -

сказала та птица.

И замолчала.



И вот тишина -

даже ветер не дунет.

Замолкла она,

и никто не разбудит,

замолкла она -

ее песня допета,

и вот - тишина...

Но не думай об этом.

Как хочется побыть немного глупыми,

Совсем чуть чуть...И не воспринимать всерьёз,

Всю жизнь со слишком быстрыми минутами,

Весь мир из невостребованных слёз.



Смеяться над задумчивыми лицами,

Бежать, и словно в театре танцевать...

Смешить детей наивных небылицами,

И знать, что повернёшь мгновенья вспять.



Как хочется болтать смешные глупости,

Чтобы серьёзность в людях подавить...

Хотя б на миг избавиться от скупости,

Всех радовать и всех за всё простить.



Как хочется смеяться над ошибками...

И жизнью перед смертью дорожить...

Как хочется одаривать улыбками...

Как хочется не умирать, а жить.

Мы смертны, а значит забъвенью подвластны,

И ангелы в небо нас скоро умчат...

А что после неба? Расспросы напрасны,

Об этом обычно молчат.



И что с нами будет в таинственном мире,

В который нас смерть на крыле принесёт?

Быть может всё фальш и неведанной силе

На корм наша сущность пойдёт?



А есть ли тот рай на двенадцатом небе?

А есть ли господь на сто сорок седьмом?

Ведь вера сильна, но её хрупкий стебель,

Пылает бессмертным огнём.



Но спорить не будем с судьбою глумливой,

Что знаем ответ на извечный вопрос...

И всё же надежда - великая сила

Без жалоб, сомнений и слёз..

По трамвайным рельсам в мраморную даль,

По трамвайным рельсам - поезда...

Нас ещё быть может закалит февраль,

Направляя рельсы в никуда.



Слишком долго жили, слишком долго шли..

Долог был нелепый разговор...

Время отловили, но не сберегли,

Пересев в недвижимый вагон.



Поезда уходят в дьявольском бреду,

Нам не пить с тобою вместе чай...

Если потеряю, больше не найду

Не коснусь тебя я невзначай...



По трамвайным рельсам...Странный поворот,

Шаг за шагом в слишком долгий век.

Кто угодно с нами этот путь пройдёт...

Кто угодно, но не человек.

Звон ручейка

Среди талого снега -

Голос любимой.

Скажи зачем печальный взгляд с горчинкой боли

Теряет блеск от странной жизни на Земле?

Скажи зачем мы одиноки и в неволе?

Скажи зачем мы жизнь доверили зиме?



Я не пойму зачем нас обманула осень

Фальшивой ярко жёлтою листвой...

Ведь мы ей верили, но больше не попросим

Нас красками укрыть перед грозой.



А помнишь нашу слабую надежду,

Что летом будет всё совсем не так?

Но мы ошиблись, дьявол, как и прежде...

Не позволяет сделать первый шаг.



И лишь осколками прозрачных одеяний,

Как-будто вырвавшись из пепельного сна,

Строками перламутровых сказаний

Нас возродит предлунная весна..

Звезды ярки сегодня –

Так мне сказал отец…

Завтра, в субботний полдень,

Свадебный их венец…



Будет вино искриться,

Кровь вскипятив у дам,

Шлейф подвенечный длиться,

Белый запутав стан…



В губы его целует

Хладные, словно лед,

Если меня он любит,

Разве она поймет?..



Будут в вине топиться

Звездные огоньки…

В жизни уж не случится

Просьба моей руки…



Утро меня разбудит,

Дня приоткрыв фату,

Завтра меня не будет –

К звездам в ночи уйду…

вот вздымаеться цунами

над скорлупаками кварир,

так разделываясь с нами

красота спасает мир

Мы когда-то стояли над пропастью вместе

и ты заявил, что умеешь летать.

Я тебе не поверил. Но это естественно.

Я не верил тебе никогда.



И я вдруг подумал, что ты можешь прыгнуть.

Просто прыгнуть, ничего не сказав.

Я подумал, вот оно. И мне стало стыдно.

Но ты так и не прыгнул. Ты отошел назад,



поднял камень и швырнул со всей силы,

и, когда он нырнул в туман,

я вдруг понял, что мне не грозит могила

и не грозит тюрьма.



И, сжав кулаки так, что пальцы белели,

я искал горизонт вдали.

Только был ли он там, на самом-то деле?..

А потом мы ушли.



Ты вывел машину с пустынной автостоянки,

на вопрос ответил, что все хорошо,

и одна рука сжимала баранку,

а другая - мое плечо.



Я подумал, сегодня к обеду рыба.

Я подумал, сегодня уже среда.

А ты мотнул головой в сторону обрыва

и сказал, что пойдешь умирать туда.



Ты включил радио. Играла флейта.

Ты прибавил звук - флейта стала кричать,

и я знал, для чего все это.

Чтобы я со спокойной душой мог молчать.



И тогда я тебе почему-то поверил

и простил - все, что смог.

А ты сказал, как судьбу не вертишь,

получается все само.



И мне отчего-то так холодно стало.

Капля крови дрожала на твоей губе.

Иногда тебя самого пугало

то, что ты находил в себе.

*под музыку Free Kitten*





машинная строка

уже не спрячет руки

талантливые муки, талантливая боль

порог

обитый с тенью

на пару за кольцом

на пару с явным хмелем

на пару

нет

прости

столь явно прикрываясь

самим собой

от самого себя же

под музыку Free Kitten

под музыку Free Kitten



2:33 13.10.2004 Andrew A. Cree