Приходили на стрелки, и пафосно резали кожу

Выводили аккорды в потертых зеленых блокнотах

Мы питали симпатии, были безумно похожи

Оставаясь собой, отсекали фальшивые ноты



В не отправленных письмах строчили стихи о надежде

В непрочитанных мыслях любили невинно и страстно

Мы пытались остаться такими… такими как прежде

Но в реальности грез наше небо окрасилось красным.



Белый флаг на двоих, но возможностей, все-таки мало

А на крыше луна отчего-то совсем золотая

Плюнул ветер стрелой. Миг. И вот нас почти что не стало.

Юным снегом прозрачным упали на пальцы и таем.



Julber

Как будто нет пути назад,

От ласки мы нелепо скованны

по белым коридорам прямо в ад

на пять честей неровно порваны.



честь первая: не дать свернуть с пути.

куда-нибудь свои желанья спрятать

чтоб можно было б не найти,

не разорвать.

не плакать.

вторая правда колет, жжет

глаза, читая постулаты..

монеты за душу берёт

и с совестью ведёт дебаты,

как третья

словно бы обида, а может горечь

от потерь,

в кармане парочка убита.

ещё одна и новый день...

не всё ль равно куда идти?

на чьих дорогах мне остановится?

там- больше ласки и любви,

там- горем можно насытиться.

В душе непрочно сядет гулкий голос:

" Ты ведь один, так ну его к чертям

весь это бред и фарс, и жалость"

расставил точки по местам.

остались только чести две,

что ты в душе упрямо прятал,

об этом говорил не мне...

и не со мной идёшь...

куда-то.

Я сижу на мешках с картошкой,

Ковыряясь пальцем в носу.

В воскресенье ругался с псом Прошкой,

Вот по что баян нужен псу.

Мне же тот баян пригодится

Я за печкой в осеннюю хмарь

как пассажи начну выводить-то!

Кочумарь, душа! Кочумарь!

И польется песня лихая,

Вместе с дымом в печную трубу -

Даже дождь как будто стихает,

Прекращая свою молотьбу

А грудастая баба Прасковья

Ребятишкам своим подмигнет:

«Ишь распелся-то как домовой наш

Во завыл, сукин сын! Ну дает!»

Здесь пахло любовью всю ночь напролет



Здесь пахло любовью всю ночь напролет,

Измятые простыни плыли волнами,

А души, сплетаясь, пускались в полет,

К небесному своду за ясными снами.



Здесь пульс вырывался из мерок секунд,

И март заполнял до бескрайности тело.

Ладони, теряли прохладу простуд,

По стану скользили аккордами смело.



Губами клеймили друг другу сердца,

Сжигая границы безмолвности будней,

Казалось, что счастью не будет конца,

Казалось, что мир становился безлюдней.



Глазами, пытаясь порвать полумрак,

Ловили зеркально осколки движений -

Но утро рассвет проливало на стяг,

Даруя во взгляды лучи отражений.



На смятой подушке волос водопад

Раскинется ближе к утру, полусонно.

Сомкнутся ресницы, сокроется взгляд,

И утро задышит весною влюбленной...

В тот дивный час, когда багрянцем золотым

Лучи пленяют мир наш грешный,

Нисходит тьмы красавец-господин

По лестнице кромешной.



Обходит он владенья, сея звезды,

Луны сребром все воды орошая,

Да к соловьям заглядывает в гнезда,

К началу серенады приглашая.



Охоч и до людских он песнопений,

Что под балконом раздаются тут и там -

В них чувств накал и рифм сплетенье

Он сам не раз обрисовал.



Стремясь душой и мыслями к Авроре,

Царице грез, надежд и чистоты,

Часами с арфой он просиживал у моря

В стремлении узреть любимые черты.



И был не раз готов он встретиться с мечтою,

Но не желает видеть в нем она

Того единственного, милого героя,

Которому красу и нежность б отдала.



Душа томится и рыдает

От песни, что вдали слышна.

И счастлив он за ту, что в мае

Любовь и верность обрела.



Влюбленных он окутывает тайной -

Той темнотой спасительной в тиши;

И, в память о мечтаниях сокральных,

Фантазий нежных дарит сны.



Но помрачнев уходит он завидя

Лучи рассвета, горизонта нить.

И к спящей подойдет он ненавидя,

Чтоб к ней в кроватку розу положить.



"Саднит в груди от губ твоих, от плеч,

От локонов и от красы твоей безмерной.

Аврора! Как хотел бы рядом лечь!

Ну почему же мы чужие во Вселенной?"



Уйдет, лишь губ ее коснется свет,

Чтоб разбудить ко дня рожденью.

Не обернется даже - смысла нет

Давать разгул воображенью.



Отыщет лестницу златую,

Что от людей сокрыта взора,

И, не сказав заре "Люблю",

Уйдет до вечера с дозора.



Remus

28.07.2004

Прощаюсь навсегда, далек теперь мой пусть.

Уеду… никогда меня уж не вернуть.



Забудь мои глаза, объятия, ласки, страсть.

Закончится гроза – и я спешу пропасть.



Посмотришь ли мне вслед? А может все равно,

Что есть я или нет… Но все ведь решено?..



Там где-то у оград меня ждет белый конь,

И больше нет преград. Любовь же..? Сжег огонь.



Огонь твоей судьбы – печаль, паденье, страх.

Нет смысла для мольбы, когда уже ты прах.



Прощай, я не вернусь, забудь, не вспоминай.

Я забираю грусть, а ты здесь не скучай..!



Веди свою игру, рождайся, умирай,

И даже если в силах… меня ты презирай.



За то, что гранью слов любила песни петь,

Что верила в Любовь, любила вдаль смотреть.



За то, что по ночам я не могла уснуть,

Что верила свечам… Все это не вернуть.



Мой голос не дрожит, весна палит лучом.

Последний день прожит. Кто будет палачом?

© me

Уходи! уходи!

Ты не нужен, не нужен

Я считала шаги

Ты считал себя мужем

Обижалась, ждала

Я просила, прощала

И опять до утра

Как завет повторяла:

"Позвони... Позвони"



Я одна. Я одна

Мне совсем так не плохо

За стеной купола

Разговаривать с Богом

О себе. По душам.

Пламя нервное свчеки.

А внутри пустота -

Время лечит. Так легче.

Не твоя. Не твоя.



Не вернешь. Не вернешь.

Я другая. Другая

Чувства были как дождь

Но асфальт высыхает

И по лужам круги

Разошлись грязной мутью

За спиною шаги

Эхом комнатных судеб.

Ты поймешь. Ты поймешь.



Но у неба свой план-

За мечту. За идею

мир наш был пополам -

теперь в целое склеен

навсегда?

навсегда.



(с) сюня

Полгода, полвздоха, полшага...До веры.

До нашей любви и до нашей Потери.

Мы стали другими, мы стали взрослее,

мы стали какими-то странными. Веришь?



В моих телефонах сплошное молчанье.

Как будто на память даешь обещанье.

даешь обещание сильное,смелое.

Чтобы назло всем и ради нас. Веришь ты?



Полгода, полвздоха, полшага. До смерти.

И снова в душе зимы Круговерти.

А после весна всех проклятьем Почтила.

Сегодня--полгода. А завтра--Полмира.



Прощай.

Ученье – свет,

А не ученье – тьма.

Это истина известная,

Седым, оставлен нам завет.



Ученье тисовых лесов

И родина Шекспира.

Закрытых знаний на засов,

Английское богатство нам вручила.



О, моя маленькая птичка!

Меня косой обвила невеличка.

Своей настырною свирелью слов, как стрелы,

Языковые разуму круша барьеры.



Но кто – же ты такая?

Пронзившая меня, как меч.

Учитель, или фея?

Луны, зеленоглазая посланница и дочь.



Прозрачным, лунным светом освещая,

Донская фея, изумрудом глядя в лужицу,

Надежду, то дая, то отнимая.

Впишись, в мою зелёненькую книжицу.



Ты сеешь светом уэльских трав ученья,

Но пилигриму свет, иного свойства нужен.

Чтобы взаимным блеском пенья,

А не холодной вьюгой быть разбужен.



4 – 7 октября 2006г. А.С.С.

привет.

ты в нью-йорке?

в париже?

забыла голос.

жуткая связь

и так плохо слышно

умер довлатов

теперь мне не с кем

пить виски и водку

в кафешках на невском.

ты тоже пила с ним?

не трудно поверить

так мало места

в затасканном мире

мне подарили

нового друга

вчера. зовут?

венедикт ерофеев.

мой сосед справа

(у двери место)

маршрут? до москвы.

да, обратно.

да, вместе,

мы едем вместе.

петушки на палочке

слиплись

в одну большую конфету

я? да что ты,

я так, для галочки

звоню узнать

с кем ты и где ты

и мягко ли спать

в далеком париже

узнать, может есть мне

кто-нибудь ближе

стопки книжек и

акварели.

на этой странице

плохая краска

и буквы стерлись

и мне так тоскливо

есть джаз.

но и он

опасно болен

и просто не лечит

хотя и без срывов

живу

довольно..



довольно.

пойду прогуляюсь

по улице бэнкса.

еще позвоню

когда будет лучше

до встречи

(до скорой)

adieu и thank u.

гудки

.

а мне же так

страшнобольно.