Одна на холодной крыше,
Волосы на ветру.
"Больше ничего не услышу.-
Знаю, сегодня умру."

Одна до шага минута,
Молчанье, последний вздох.
Усмешка:"Все это глупо,
Молю, сохрани его Бог."

Одна секунда паденья.
Слезы в слепую высь.
Всего лишь глупость, мгновенье,
И горе длиною в жизнь.

До нелепости четким письмом истязаю страницу,
Только пальцы дрожат, все выходит немножечко нервным…
Я пишу покаяние. Или лишь слов вереницу?
Ровный почерк в конце – были вместе с тобою. Наверно.

Я рисую себе на руках ярлычки и штрихкоды.
Улыбаюсь навзрыд; вы смеетесь – «прелестная шлюшка!»
Я смиренно как раб пронесу и свой крест и невзгоды –
Ведь ты скажешь в конце: «Что же, ты неплохая игрушка»?

Я играл бы тебе, только сорваны пальцы и связки.
Я скулю, как щенок у двери, и надеюсь – накормят…
Но конечно, все бред. И конечно же, это все сказки,
Что прошепчешь в конце – «Были вместе... я это запомнил».

Я смотрю, как волна заплетается в длинные косы.
Я смотрю, как по небу плывут белоснежные лотосы.
Я смотрю… Этот край бесконечен, как свет. И движение
От меня до тебя непременно ведет к пораженью.

А слова истекают сомнений мучительной желчью.
В жизни, полной иллюзий и фальши, все кажется легче.
Переход от бессмысленных фраз к языку аллегорий
Превращает иссохший ручей в беспредельное море.

Мир отточенной лени завистлив и пахнет, как ладан.
От тягучей тоски перейти к расставанию надо нам.
Это карма сильнее, чем мертвой луны притяжение.
Это путь, что нас снова поставит на карту сражений.

Разум проклят способностью помнить, как черной гангреной.
Небо плачет соленой водою и бьется о стены.
Я стою у окна. Дождь тоскливо скребет подоконник.
Я, впуская его в свою жизнь, молча грею ладони.

Посвещается Amphetamine-Spook.


***
Когда я был маленьким,
Я думал, что заводские трубы
Рождают туманы и облака…
Когда я был маленьким,
Я не любил целоваться в губы
И теплого молока…

Когда я был маленьким,
Я не играл в песочнице,
Я презирал детей и песок,
Когда я был маленьким,
Я пробовал на прочность
Волю, от смерти зависнув
На волосок…

Когда я был маленьким,
Я не любил игрушки
И рано ложиться спать.
Когда я был маленьким,
Взрослые считали меня
За зверушку
И силой укладывали в кровать.

Когда я был маленьким,
Я верил
В вампиров, ведьм и колдунов.
Когда я был маленьким,
Я боялся на ночь
Открывать в комнату двери
И бокалов с красным вином.

Когда я был маленьким,
Я мечтал, что вырасту,
И куплю собственную квартиру маме,
А сам пойду собирать милостыню,
Век коротать в гнилостной яме…
Потому что там никому до тебя
Нет ни времени, ни желания…
Здесь точно также, но все пытаются
Это скрыть за вежливыми словами…

Когда я был маленьким…
Я был наивным
С большими глазами…
Когда я был маленьким,
Вы просто шли мимо,
Закрывшись от моего взгляда
Шляпами и волосами…

Когда я был маленьким,
Я знал, что в душе я для всех
Ребенком останусь вечным…
Когда я был маленьким,
Я стеснялся показывать
Собственный смех
И немного сутулил плечи…

14.09.2007

Я думал, что верю тебе.
Ты… продал меня за бесценок. Не больно?
Нет, что вы. Доверюсь судьбе,
Смахну с сердца мокрую грязь. Мне довольно
Кричать в пустоту о любви
И упорно, до дрожи, до боли мечтать об ответе.
Я таю. Из черной крови
Сочится мой яд, застывая строкой междометий.
Мне страшно сказать…
Но никто не придет и никто не согреет надеждой.
Нелепо… нелепо вот так умирать.
Но счастья тебе и спасибо, что ты был так нежен.

Все слишком плохо, чтобы жить.
Нет радости и позитива.
Тебе осталось только пить
На влажном пляже у залива.
Друзья уходят навсегда,
Не попрощавшись, не дослушав…
Внезапно падает беда,
Бесцеремонно жизни руша.
И остается только мат,
Нет слов, и буковок нет тоже.
Никто ни в чем не виноват,
Но всех в могилу спать уложат.
Проходит год, два года, три…
Проходит боль, и страх уходит.
Но вглубь себя ты не смотри –
Там похоронный хрип рапсодий.

В миру, где царь валялся на диване,
Не столько в злате, сколько в серебре
Жил был дракон по имени Нафаня
В уютной шести комнатной норе

Чувак был добродушный и хороший
Жевал табак. Порой, курил траву:
Ну, одуванчики там всякие, горошек…
И тут явился рыцарь: «Пасть порву!»

Лопатой машет… (ну, мечем понтовым,)
«Пошто любовь пожрал мою, урод?!»
Нафаня, к психам явно не готовый
С испугу мордой сел на бутерброд:

читать дальше«Я баб не ем, я вегетарианец,
Ты сам-то как – что видишь, то и в пасть?
Я, что ж, дефектный? Иль какой засранец -
На бабу беззащитную напасть?

читать дальшеОна же тварь! Ну, в смысле, тварь Господня!
Хотя, что говорить – все бабы зло!
Ты за нее готов и в преисподнею
Она узнает, скажет: «Не свезло!»

Наплачет слез, ну грамм на двести-триста.
Вселенской скорби, в общем, не тая,
Найдет себе заморского туриста
И с ним махнет в заморские края…

Ну что ты плачешь? А? Ну, ты же рыцарь!
А рыцари они ж… они ж орлы!
Ну что ж вам всем приспичило жениться?
Вы мне уже загадили полы.

Кто от испугу, нервные – от смеха,
Кто в грязной обуви припрется убивать
И хоть один бы, олух, покумекал
Что мне потом все это убирать

Так, вытри сопли! Да, и с пола тоже
И брови сдвинь! Сдвинь брови, говорю!
Ну, сделай, что ли, рыцарскую рожу!
Вот дурень – дурнем, как ни посмотрю

Ну ладно, выпей, что ли, на дорогу
Что значит «Что?» Что есть, того налью
И ты теперь… того! Со всеми строго!
А то смотри, возьмут и заклюют»

Налил по тазику того, что пузырится
За дружбу, встречу и за просто так
Наклюкался в сосиску грозный рыцарь -
И недругам своим раздал в пятак.

В миру, где царь валялся на диване,
Не столько в злате, сколько в серебре
Жил был дракон по имени Нафаня
В уютной шести комнатной норе

Чувак добродушный и хороший
И были все (почти) к нему милы
Курил он одуванчики, горошек…
И очень-очень часто мыл полы

Julber

Кто был меж нас, тот в нас отныне,
И не затихнет глас его,
Не место для души в пустыне,
Лишь сердце в мрак погружено.
Вибрируют клочки от сердца,
Впитавшись, кровь окрасит снег,
Мы видим сны, и мы бессмертны,
Живём мы миг и целый век.
И что мы видим? Только камни?
Мы видим тело бытия,
Мы видим мир, быть может, странный,
Мы слышим голос соловья.
И он поёт. Последней песней
Окрашен был наш мрачный век,
Он превращён в век неизвестный,
И в тьме рождён был Человек…

Ave Satanum.

Слова все лгут. Нет смысла в жестах

И в театральности игры.

Я буду максимально честной,

Но это только до поры…

Лишь боль мне открывает двери.

Я благодарна и нежна.

Наперекор судьбе я верю –

Меня простил мой Сатана.

Блаженство радужного бреда,

Циничных мыслей мутный блик –

Удачной лирики отведав,

Перебираю каждый миг,

Как окровавленные четки.

К чему слова, к чему игра?

Я понимаю слишком четко,

Что мне не страшно умирать.

Я вновь в раю запретном, или

Я вижу сказочные сны…

Мои мечтанья воплотились

Светлейшим ликом Сатаны.