Жарко так, что плавишься под лучом,
Ощущая сильную дурноту,
Одно из пяти сердец колотится прямо во рту,
И ты не можешь понять ни того, о чем
Тебе говорят, ни кто.
В удушливый воздух кутаешься как в саван или в пальто.
(Нет, я не буду думать об этом, не буду, нет, не сегодня,
я не хочу его слышать, пусть он заткнется, иначе с ума сойду…)
Второе – к ногам булыжником, тянет тебя ко дну.
Хватаешься за железный поручень как за сходни,
Ведущие, верно, в один их лучших миров.
Еще два с натугой качают кровь.
Последнее серебряным медальоном покоится на его груди.
Он пытается объяснить, мол, это к лучшему и все еще впереди,
И в нашей проклятой жизни так много счастья.
В ушах прибой поднимает камни, волочит на тихий берег... И ты не здесь.
Да только, черт, у тебя – морская болезнь.
И приходится возвращаться.
Открываешь глаза, их топит ярчайший свет.
Ощущение, что на все вопросы готов ответ,
Вот шагну за порог, это такая малость.
– Господи, это все? Конец?
– Размечталась.
Он стоит, усмехаясь, и голуби кружат стаей:
Кончается ведь не так, как вас всех пугают.
Это не фильм о миллионах жизней,
Мне, если честно, сейчас не до катаклизмов.
Вы ждете сигнала: вселенский потоп или небесный выкрик.
Но нет, свет кончается по-другому,
Каждый живой теряет его понемногу, по-своему…
Вы не замечаете, вы привыкли.
К примеру, ты видишь бродячего пса на вокзале,
И вспоминаешь, как в детстве похожий был другом,
Он ждал у дома, носился с тобой по кругу…
И как он смотрел вам вслед, когда вы уезжали
В другую квартиру, взгляд такой… виноватый,
У бабушки пахли руки вареньем и мятой,
И больше никто на свете так не печет пироги.
Размытая фотография, где вы вместе с Пашкой:
Клетчатый сарафан у тебя, у него рубашка
С пятном от сока, он улыбается, его прикрывает букетом.
Пашки нет, уже скоро четыре лета.
А еще…
– Но послушай же, ради Бога!
(спотыкаешься - каламбур).
Как мне жить: учить все снова по букварю?
Я люблю человека, которого не люблю.
– Это блажь и дурь.
– Но мне так одиноко, в горле – стальная спица,
Я не знаю, как к нему подступиться,
Может, лучше не доводить, проститься? Но и это тоже с какого боку?
Я ведь слабая, видишь?
Голос уходит, становится тише, тише…
***
Снова лето, плавящийся вокзал,
(На лице уборщицы будто зависть?).
Он легко целует ее в глаза
И тихонько шепчет: «Я не прощаюсь…»