Да я же стервой быть не умею, простая девочка из второго подъезда. Подумаешь, до предела расшатаны нервы, подумаешь, что смотрюсь - будто бы овдовела. Во мне ведь ни грамма чужих аллегорий, я не умею придумывать себе сложные роли, зато умею молчать. Иногда писать стихи, иногда напиваться вдрызг. Исполню любой свой каприз. Вряд ли кто заметит, что я существую. Я даже почти не рисую, только грызу карандаши, комкаю бумагу. Отправляю маме телеграмму, мол, все Ок, я жива-здорова, провожу вечера под пожелтевшим кленом, курить не бросила, сплю, по-прежнему, мало. Не заплачу, но... прости меня, мама. Я выкроена не по лекалу. И от этого жизнь с каждым годом труднее. Три батареи в комнате - единственный источник тепла. Нет, мам, я вовсе не жалуюсь и с ума не сошла, просто осень прокралась в душу, пересушенную в "плюс сорок". И из самых темных задворок расползлась по ней. Я хромаю рифмой, впрочем, это всего лишь дело вкуса. А я до одури растворилась в мускусе и сандале своих желаний. Знаешь, мама, я скучаю по старой ванной, по обветшалой кухне, по деревянным ступеням. Тогда, наверное, можно было бы сделать несколько изменений и доказать всем мою теорему. А теперь поздно. Время безжалостно выталкивает меня в бездну. Двадцать два... До сих пор не подруга и не жена. Просто девочка. Из второго подъезда.