Все говорят - скоро мир остановит сердце.
Двадцать-двенадцать, полночь. Двадцать-двенадцать. Ноль.
Завтра исчезнет солнце, знаешь, а мне б согреться,
Нервы взломают клетку. Руки рассыпят соль.
Я проклинаю бога, я проклинаю черта,
Ангелы тонут в чашке. Все под одним венцом.
Счастье крадется боком, мне бы проснуться мертвым,
Мне бы в твоих ладонях спрятать свое лицо.
Ты говоришь, что слышишь, как сквозь слои бетона,
Я для тебя читаю все не-свои-стихи.
Стены в затылок дышат, стекла надрывно стонут,
Время уйдет расплатой, за не-мои-грехи.
Ты же сойдешься клином, ты же - вольешься в горло,
Скажешь, что так и было. Ты же сильней ферзя.
Если и первый блин - то непременно комом,
''Господи, дай мне силы.'' - ''Нет, извини, нельзя.''
Пьяный закат - в карманы. Я сочиняю вечность,
Небо теряет звезды, тонет в слепой воде.
Я отравлюсь дурманом, губы - дорогой млечной.
Я разменяю воздух, выпишу чек беде.
Все говорят - скоро мир остановит сердце.
Пусть и дошли до лета - не доживем до зимы.
Завтра отключат солнце, знаешь, а мне б согреться.
Двадцать-двенадцать, полночь. Двадцать-двенадцать. Мы.