До весны к магазину от станции, по местам
памяти, память ведет к отсыревшим своим частям.
Яровую пшеницу к озимому самогону,
вечер к ночи, траншею в болото, уста к устам.
Когда-то немецкие гильзы – теперь ничьи.
Под снегом в лесу вдоль линии обороны
прорастают грибы, тушёнка и макароны.
Зацветает вода в отпечатке ноги. Почти
как снимок, который берёг, на котором то, что берёг
стоит, горизонтом разорвано поперёк,
и в руке ромашка плюнет-не любит-плюнет-
-к чёрту пошлёт не умеет считать до трёх