Ветер над морем острее ножей, море в себя принимает беду. Станешь холодным. Не бойся уже, я в твою грудь все равно попаду камнем, отпущенным вон из пращи, ломкой стрелой из чужих колчанов. Крылья сомкнутся. И это твой щит? Кровь солонее, чем просто вино, в точке касания стали с судьбой чайки кричат, надрываясь в тиши, чайки слетятся над мертвым тобой – жрать твою плоть и глаза твои шить к парусу вечных седых кораблей, к ставням, укрывшим младенца от тьмы.
Ветер над морем не станет теплей. В ветре над морем танцуем лишь мы.
Облик так зыбок, дрожат жемчуга, танец быстрее, чем пламя костров. Тот, кто боится взглянуть на врага, станет любимцем ли здешних ветров? Ветер жесток, как касанья любви, ветер терзает твои паруса, станешь теплее, но будешь ловить взгляд, не обретший людские глаза? Море сочится багровым песком, рыбы пожрут твоих прежних врагов. В танце нет горя, не плачь ни о ком. Море, мы выбрали. Только его, только его сохрани от беды, чтобы во славу твою он дышал.
Ведьмы выходят из зыбкой воды. Ведьму так манит чужая душа.
Бейся, кричи, в этом танце огня узы сплетаются крепче оков, ты никогда не забудешь меня. Вот ты каков, ну же, вот ты каков, ну же, целуй мои губы, моряк, бьют барабаны сердечный твой ритм. Если прошел эти тропы не зря, если не зря твое сердце горит – море сегодня теплей молока, сытое море от крови чужой. Ветер набросится издалека, веришь ли в сказки? Под утро свежо, будто привиделся сон на горе, будто тот танец придумал ты сам.
Ветер над морем не может согреть. Мы дарим ветер твоим парусам.