Если ты мне сегодня не скажешь ни слова - пусть.
Я теперь умею прятать в улыбку грусть
и не делать долгов, и молча тащить свой груз,
если не на плечах, то волоком... Поутру
разговоры всегда приятней и без причуд,
и в часах отчётливей слышится звон минут,
потому что на небе солнце, и прям маршрут,
потому что нас, как правило, где-то ждут.
Я люблю эти утра, поделенные на два.
А потом, когда вечер вступает в свои права,
я пишу в дневниках бумажных твои слова,
чтобы было немного проще их забывать.
Вечер чёрен и страшно долог, и глупо тих.
Вечер - ватная комната, я - её тихий псих,
и, пока мой пульс продолжает свой нервный тик,
я считаю снова и снова до десяти,
а потом веду обратный отсчёт к нулю
и смотрю на буквы и цифры, и им молюсь.
Это мой привычный ежевечерний блюз,
мой силок, в котором я пойманной птицей бьюсь.
В тишине не слышно имён, не видно причин,
и у каждой мухи множество величин.
Вероятность мертва, а голод неизлечим.
Ты - вопрос, на который ответа не получить:
сбой в системе, пароль неверен, неясен код.
Время бьёт в свой гонг серебряным молотком,
но я делаю вид, что мне весело и легко,
что внутри, как снаружи - гармония, дзен, покой.
Я теперь умею прятать огонь в горсти.
Каждый вечер я считаю до десяти,
и, пока мой пульс продолжает свой нервный тик,
я молчу взахлёб и в блюзовый свой мотив...
Если ты мне сегодня не скажешь ни слова - пусть.