Небо серо, небо темно, небо мрачно хмурит брови,
Завывает злющий ветер, моря дыбятся бока.
Словно тур, бушует море; с галереи смотрит Ови,
Он уж двадцать лет, пожалуй, как смотритель маяка.
Ови хмур, устал, невесел, седина в висках застыла,
И от соли и от влаги все болит его рука...
Только если ночь настала, если ветер дует с тыла,
Зажигает наверху он ярко пламя огонька.
Он хранит обет старинный: "От заката до рассвета
Береги огонь бесценный - вестник гибельной земли.
Если в сон тебя уж клонит, и продули злые ветры,
Помни: в эту бурю в море тоже ходят корабли".
Небе серо, небо темно, небо мрачно хмурит брови,
Завывает злющий ветер - ох и доля нелегка! -
Варет стала за штурвалом. Ах, хватило б только воли,
Только времени увидеть отсвет вспышки маяка.
Сколько раз уж говорили: коли женщина под мачтой
По своей осталось воле, значит точно жди беды.
Только Варет их упрямей, только Варет ждет удачи...
Только б Бог Морской позволил выйти целой из воды!
Варет горбится, и пальцы уж готовы и разжаться,
И усталость накрывает с головою, как волна...
Варет с детства не привыкла отступаться и сдаваться,
Но когда дрожат колени и сгибается спина,
В темных бурях и буранах Варет видит свет маячный,
И ведет корабль из шторма, и удача вновь в руках...
...А когда нет сил у Ови, он усталый, злой и мрачный,
То шаги звучат чужие в галерее маяка.
И когда погасло пламя, ветры вьются за плечами,
На полу вода морская, как соленая слеза...
Варет входит мягким шагом, наливает тихо чаю,
И сверкают как морские маяки ее глаза.