Поздними сумерками я стояла притихнув,
Слушая степь в протяженьи многостороннем.
Пока в необъятном ландшафте цикада шуршала хитином,
Время бежало Хироном.
После — плыло Хароном.
И я различала цокот в стрёкоте спелых цикад,
А после, ослепнув от ночи, ловила плеск.
И степь, как будто Вселенная, лишённая костяка,
Мягко струилась рядом, разливаясь до самых небес.