Кто угодно сейчас отравится - с моей радости ненавязчивой,
И охота же было сравнивать моё прошлое - настоящее,
И охота же было вскакивать, прижимая к груди кулак:
У меня голь внутри перекатная, хоть еще не твоя взяла.
На корню в моём горле душатся каждый ропот и каждый бунт.
Почему-то всё только рушится, - это видела я (в гробу).
А нельзя много раз соскакивать, чтобы позже себя нанизывать, -
- Это всё - ну такое палево - только больше тебя унизило.
Только больше тебя и вывело, только больше свело с ума.
Внутри тикает что-то? - Вынь его. И без жалости разломай. -
- Ну и что, что потом не склеится, в адски-вычурный твой сосуд?
Ты застынь уголёчком тлеющим и молись, что тебя спасут.
Если же ни кричать, ни каяться не получится: связки сорваны,
Если ты ожидала аиста, а вокруг тебя кружат вороны,
Если ждать подкрепленья нечего, если предали и свои,
Обещайся забыть до вечера. - Только этим мы и стоим.