шторы наглухо, острый угол задев плечом -
это утро ее - просто сплошной недочет.
она задыхается: черт,
только не мой черед,
пожалуйста, пусть это мимо меня пройдет.
и уже через хрипы крича,
"отведи от меня этого палача"

чт.
эти самолеты и поезда - все ломатели наших судеб:
через пару дней его здесь уже не будет.
ей перестроить все будни на много недель вперед, и внутри у нее убудет.
боже, как это руки рубит,
что каждй день чаем себе на грудь.

с четверга у нее недосып/недолюб, полный крах.
она помнит, как на улице брала его за рукав
и все родинки точечно на его щеках,
как по-особому после нее он пах,
как много имел в виду, когда говорил, что любит.

мысли потоком:
мята-лимон
апрель
вязкая ртуть
сегодня четверг. завтра - уж как-нибудь.


пт.
она любит прохладу, чтоб прижаться к нему - позвоночник в виде дуги.
она знает его камины, он - все ее очаги.
и поставить бы ночь на бесконечный repeat.
ухо в впадинке на груди,
господи, помоги:
невозможно, когда в горле от слез горит.

скоро ей ставить чайник, чтоб кипел, заглушая соседский рок.
на три оборота вверху, на четыре - внизу, не забыв ногой на порог.
он во сне греет дыханьем ей пальцы обеих рук -
ни на одном пока еще нет кольца -
ее волосы вдоль линий его лица.
господи, это самая худшая из всех мук.

она знает, когда вернется, запах кожи его на простыни
будет самым последним запахом. клянусь, господи.


сб.
она держится. нежно касаясь в кармане его ладонь.
им не хватает слов, и они молчат, живя через год вперед.
он боится, что все сломал, она - что его не вернет.
каждый отводит взгляд, смотрит себе под ноги, только не в их вагон..

она знает, что весь этот день его запах будет стоять в носу.
он не сводит с нее изумленных глаз,
ловит верхней губой слезу
и обнимает, будто видит в последний раз.