ты знаешь, кто с ним, какая дива
его встречает, как своего,
под вспышкой камеры торопливой,
меняя явственно статус-кво;
какие фирмы дерут на части
его улыбку и томный взгляд,
и в этом знании – твое счастье
роскошных глянцевых дьяволят.
их столько рядом – таких похожих
в своем стремлении быть одним.
плакаты ярче, их взгляды строже,
их стиль, конечно, неповторим.
с экранов – здравствуйте! хай! алоха! –
и ты готова любить взахлеб
их всех от выдоха и до вдоха,
чтоб бил весенний и злой озноб.
и ты готова быть просто кем-то,
одной из многих таких, как ты,
одноколесной, одномоментной
во имя призрачной красоты –
всем тем, кто смотрит с афиш по году
и пишет новые типажи,
играет стильно, диктует моду –
ты посвящаешь таким всю жизнь:
всем этим джереми, всем бернардам,
смотрящим глянцево свысока,
кому еще ты бываешь рада,
к кому бываешь так далека;
всем этим мальчикам-недотрогам
с особой дьявольской худобой –
всем тем, кого ты считаешь богом,
кому там дышится
не тобой.