…Видел и я, как однажды мой город сожжён был.
читать дальшеТихим декабрьским вечером энного дня
Люди чужие вели на убой «обожжённых»
(так называли мы тех, кто сбежал от огня).
Шли, спотыкаясь и падая, снова вставая,
Прежние братья, соседи, родные, друзья…
Шёл я последним, глаза ото всех закрывая,
Но и последним назвать меня было нельзя.
Сколько таких, одураченных «честью и славой»?
Сколько таких, одурманенных вкусом вина?
Сладкой надеждой на то, что под этой державой
Мы заживём, как должны были жить, старина?!
Но несомненно и то, что предав и поверив
В горькое прошлое нашей погибшей страны,
Я опозорен был именем чуждым теперь, и
Должен был выносить тяжкое чувство вины.
Но я отвлёкся!.. Давай же вернёмся в тот вечер…
Город сожжённый в руинах под снегом лежал,
Мы же решали: коль чётное – пуля, коль нечет…
Выпал мне нечет… Нечётное – значит, кинжал.
…Знаешь, я шёл, а колени упорно дрожали,
Словно казнили в тот вечер не их, а меня:
Верно, я трусом был? Может, мне было так жаль их?
Так, что желал им погибнуть вчера от огня?!
Но справедливость, похоже, нашла себе место
Даже в нечестной и, впрочем, ненужной войне –
В грязной толпе «обожжённых», бесправных, бесчестных,
Я увидал человека, родного и мне.
Старый мой друг, мой товарищ, мой «братец по крови»,
Сколько с тобой мы изъездили разных дорог?
Сколько с тобой оттоптали мы рядышком, вровень?
Сколько... а, впрочем, для дружбы не важен и срок!
Важно лишь то, как хотел в ту минуту тебя я
Крепко обнять и сказать: «я ведь очень скучал…»,
Но получилось лишь резкое:
- Прочь! Рас-стреляю!
И автоматная очередь в снег сгоряча…
…Знаешь, не самое страшное: слышать - «Виновен!»;
Плыть по течению, больше не чувствуя дна;
Знать – «Я – предатель своих идеалов и крови»…
Верно, страшнее то чувство, что вечна война.