Интермедия.
Ты идешь без шапки.
Снег пространство делит
косой линейкой.
На два кадра вперед -
белый шум и склейка.
Елку тащат по снегу,
елка скребется лапкой.
Оставляет следы
от дверцы и до аллейки.

Склейка.
Тебе уже шесть или восемь.
Вертишь в руках конверт,
смотришь на просвет.
Это тебе от Дайвы.
Внутри секрет -
Плоская плитка и, вроде,
куколка из бумаги.

В городе - ямы, стоянки,
дома, овраги.
Туфли сочельника
пробуют носом твердь.

Дальше?(Спите заправки и супермаркеты,
мамин салон и двор,
где у папы офис.
Спит Алиса в комнате
с синими стенами
серым укрыта пледом.

Окна уже не темные.
В окнах рассветных проседь.
Город еще не встал,
но уже "Su Sventom Kaledom". )

Склейка.
От третьей до первой
страницы
разбросаны по кровати
бумажным сором.
Часы переводишь на зимнее,
трешь ресницы,
тянешь ноздрями воздух
слепой лисицей.
Нет, ничего, вроде бы, и не шло к тому.
Как можно было так скоро,
за месяцы,
так основательно
перебеситься?
Как можно было
так
белыми нитками
себя прирастить
к нему?

Склейка.
Все уже понимаешь,
ощупываешь нутро,
как лицо в синяках после драки.
Натыкаешься там на холодную
сладкую вату. На дне
стакана -
очередная записка
так и не ставшая знаком.

Пакеты лежат под елкой.
Ты лежишь на спине.

Склейка.
Снова назад.
Где-то в чужой квартире
он терзает гитару,
говорит: "Если о нарративе,
то очень хочется есть.
Иди - посмотри как там чайник,
подбавишь жару?".
Ты идешь на кухню,
включаешь там "с легким паром"
и в ладони себе
рыдаешь весь нарратив.

Дальше пленка обрезана.
Дальше в твоей горсти -
сигаретный ожег
на пленке в углу экрана.

Джинглы, псалмы, рекламная пауза,
Кармина (раз так!) Бурана.
Каждый сочельник
Алиса считает раны.
Каждый сочельник
Алисе нельзя грустить.