На скале, на границе миров,
Где кончается нить горизонта,
У обрыва несбывшихся снов,
Было трое, утративших что-то.
Был один, кто не видел цветов,
Для него все вокруг было бездной.
Этот мир он узнал с чьих-то слов –
Остальное ему не известно.
Рядом с ним находилась она –
Тишины бесконечной невеста.
Даже если бы пела луна,
Услыхала б она только жесты.
На плечо ей склонилась, как тень,
Молчаливая девочка с шалью.
Так, с рожденья, она - каждый день
Наделяла безмолвной печалью.
Им хотелось понять лишь одно:
Почему те, кто могут, не видят?
Они смотрят на жизнь, как в кино,
Где сюжеты, как рваные нити.
Почему те, кто слышат, глухи?
Им достаточно песен и шуток.
А на просьбу: «Подайте руки!» -
Прячут руки в карман своих курток.
Почему те, кто могут сказать,
Говорят обо всем, даже тайны?
Но как только нельзя промолчать –
Они тут же немеют, как камни.
(с) Deacon
Где кончается нить горизонта,
У обрыва несбывшихся снов,
Было трое, утративших что-то.
Был один, кто не видел цветов,
Для него все вокруг было бездной.
Этот мир он узнал с чьих-то слов –
Остальное ему не известно.
Рядом с ним находилась она –
Тишины бесконечной невеста.
Даже если бы пела луна,
Услыхала б она только жесты.
На плечо ей склонилась, как тень,
Молчаливая девочка с шалью.
Так, с рожденья, она - каждый день
Наделяла безмолвной печалью.
Им хотелось понять лишь одно:
Почему те, кто могут, не видят?
Они смотрят на жизнь, как в кино,
Где сюжеты, как рваные нити.
Почему те, кто слышат, глухи?
Им достаточно песен и шуток.
А на просьбу: «Подайте руки!» -
Прячут руки в карман своих курток.
Почему те, кто могут сказать,
Говорят обо всем, даже тайны?
Но как только нельзя промолчать –
Они тут же немеют, как камни.
(с) Deacon