"Какая ты дура, мой ангел!.."
Он подошвами старых своих сапог истоптал так много дорожных миль
Он шел верным, тяжелым шагом, и за ним с земли поднималась пыль,
Он не помнил ни матери ни отца, он забыл, как долго уже живет,
Он не знал другой жизни, чем вечный путь, и нет дома, где его кто-то ждет.
Он ходил так долго, он видел все: и песок, и снег, и вершины гор,
И однажды старость взяла свое, и лишь слухи бродят о нем с тех пор.
Он пророс травой, он стремился ввысь, и могучим дубом достиг небес,
И в его дупле поселился черт, что ни ночь, он с месяцем наперевес
Все спускается к ведьме, и до утра так они танцуют и так поют,
Что смеется дуб и скрепит кора. Он бы тоже в пляс, да все не дают.
И он Иве листьями шелестит: я бы тоже смог, мне бы две ноги...
Ива плачет, и от зеленых слез все идут, идут по воде круги
Он шел верным, тяжелым шагом, и за ним с земли поднималась пыль,
Он не помнил ни матери ни отца, он забыл, как долго уже живет,
Он не знал другой жизни, чем вечный путь, и нет дома, где его кто-то ждет.
Он ходил так долго, он видел все: и песок, и снег, и вершины гор,
И однажды старость взяла свое, и лишь слухи бродят о нем с тех пор.
Он пророс травой, он стремился ввысь, и могучим дубом достиг небес,
И в его дупле поселился черт, что ни ночь, он с месяцем наперевес
Все спускается к ведьме, и до утра так они танцуют и так поют,
Что смеется дуб и скрепит кора. Он бы тоже в пляс, да все не дают.
И он Иве листьями шелестит: я бы тоже смог, мне бы две ноги...
Ива плачет, и от зеленых слез все идут, идут по воде круги