Зима пробуждает аппетит. Пока на улицах лежит снег, шоколадное пирожное - лучшее лекарство. (c)
Боль свою не сумеешь выплакать...
Ты гляди на неё, смотри,
Как впивается в сердце иглами,
Оставаясь где-то внутри.
Слышишь, бьется она и мечется,
Словно стая пугливых птиц.
Она гонит тебя по лестнице,
Чьи ступени уводят вниз.
И спускаешься дальше, дальше...
И давно нет пути назад.
А ты помнишь ли, милый мальчик,
Как мечталось о небесах?
И о чём-то родном и светлом,
Что являлось из детских снов...
Ты себе уже не ответишь,
Как то чувство звалось... любовь?
А теперь на постелях смятых
И средь грязных кабацких стен
Она сохнет винными пятнами.
Струйкой крови бежит из вен.
Боже мой, отчего так холодно...
И не скажет никто: "Люблю".
Там, за дверью казенной комнаты
Ты затягиваешь петлю.
Успокоится сердце бедное.
Не сумеет никто помочь.
Лишь смеется оскалом мертвенным
Этот город и эта ночь.
Ты гляди на неё, смотри,
Как впивается в сердце иглами,
Оставаясь где-то внутри.
Слышишь, бьется она и мечется,
Словно стая пугливых птиц.
Она гонит тебя по лестнице,
Чьи ступени уводят вниз.
И спускаешься дальше, дальше...
И давно нет пути назад.
А ты помнишь ли, милый мальчик,
Как мечталось о небесах?
И о чём-то родном и светлом,
Что являлось из детских снов...
Ты себе уже не ответишь,
Как то чувство звалось... любовь?
А теперь на постелях смятых
И средь грязных кабацких стен
Она сохнет винными пятнами.
Струйкой крови бежит из вен.
Боже мой, отчего так холодно...
И не скажет никто: "Люблю".
Там, за дверью казенной комнаты
Ты затягиваешь петлю.
Успокоится сердце бедное.
Не сумеет никто помочь.
Лишь смеется оскалом мертвенным
Этот город и эта ночь.