Бродит чума по городу, листья дышать устали. Мертвые голуби. Желтый осенний свет.
Кира живет в волшебном кристалле, выхода из которого нет.

Тише, не пей из отравленного колодца, мертвых по имени не зови.
Если покинуть кристалл, взорвется зараза в ее крови.

Язвами зацветет по ладоням тонким,
жаром окрасит рот,
мертвым черным котенком дорогу ей перейдет.

Кире четырнадцать, у нее есть любимый ужик. В кристалле весело, туда приходят играть,
лишь не ходи наружу, не возвращайся домой, не ложись в кровать.

Если ты верить не перестал, то и листья тебе - червонцы,
покуда веришь в волшебный кристалл, то и смерть от тебя отвернется,

В городе ветер заразой веет, но дело совсем не в том.
Дети в кристалле становятся все взрослее. С каждым проклятым днем.

У Киры есть брат. У него настоящий ножик. Он выходит победителем в каждой из драк.
Он гоняет пришельцев (и взрослых тоже), он отлично умеет так.

Дети знают, как пахнет кровь и как хоронить погибших,
дети играют патронами, катают их в пальцах гибких,

дети сочиняют, как победить чуму,
приносят Кире заколдованные конфеты,
только не верь, не верь никому. Взрослым уж точно здесь веры нету.

У взрослых своя игра - их мир от чуда устал,
они говорят "пора" и наводят орудия на кристалл.

Осень, расквашенная дорога, мерзкая, злая слякоть.
Дети умеют лечить немного. И не умеют ни капли плакать.

Нынче хреновые сказки в мире, замешанные на крови.
Молча ребята приносят Кире орешки свои и патроны,

Небо коптят посеревшие трубы, много осколков лежит на песке.
У брата Киры тонкие губы и тонкий ножик в руке.