Ей бы угол свой, блюдечко с молоком,
Ну и полный подвал простых городских мышей,
И чтоб никто не гонялся за ней по утрам с метлой и не гнал взашей,
И чтоб обязательно дождь, и туман, и слякоть, но за окном.

Она в сердце - степная рысь или, может быть, леопард,
Ей свобода и гордость дороже, чем теплый дом,
Ее взгляд изумрудный - под цвет души - всем котам здесь уже знаком,
И она точно знает, когда наступает март.

Она словно богиня Бастет у египтян,
Ей могли бы молиться, но это сейчас не в моде,
Лишь портовые крысы поют по ночам баллады ее свободе,
Ну а люди мечтают в ней отыскать изъян.

Ее звали в дома и квартиры, причем не раз,
Но она уходила, трубой поднимая хвост,
Ведь она же кошка-сама-по-себе - погуляет до ночи, придет на мост -
И Луна заиграет на дне ее диких зеленых глаз.