Здравствуй, дорогая. Сказать мне есть что. Ты меня и любишь и ждёшь, конечно… Посмотри на небо! Смотри, как нежно облака плывут в голубой дали… Ты их видишь, милая? Я – не вижу, здесь темно и холодно. Враг всё ближе. Мой напарник пал и лежит, бездвижен. Доктора пытались, но не спасли.
В темноте враги. Темнота повсюду. Темнота гудит и бушует люто… Я не трушу, милая, мне не трудно. Только всё труднее тебе писать… Ты прости, родная, что я спешу так, просто руки связаны. Не до шуток. Я всё жду тот маленький промежуток: враг ослабит путы, ослабнув сам… Я найду конверт, я тебе отправлю! А потом продолжу и бой, и травлю. Темнота кромешна, а бой неравен, только я-то вроде ещё живой…

Я живой, хоть силы-то на исходе. Я живой. Я вроде не сдох! Я вроде…
Всё, наверно. На этой весёлой ноте я письмо закончу.
Навеки.
Твой.

Стены белые. И обклеены поролоном.
Пол обклеен тем же. Мягкий, тугой «наряд»…
И, в особую рубашку тугую зашит, закован,
На полу всё мечется, бьётся слепой солдат…

А война прошла… Беспощадной, кровавой бойней,
И ушла к другому та,
уставшая ждать вестей…
Да, война прошла. Для других всё давно спокойно.
Но война осталась.
Здесь.
В его темноте.