Бремя свободы осилит счастливый
Ну вот и все, мой верный добрый друг,
Часы пробили, караул расставлен,
И сняты маски, и кольцо из рун
Разомкнуто, и приговор объявлен.
Мы были пешками в неведомой игре,
Жестокою рукою брошены на плаху,
За все заплатим, кровью на скале
Распишемся. Принесшим в жертву страху
Всё, что имели, - всем, до одного, -
Не будет снисхождения отныне.
Мы будем прокляты. Известно лишь одно –
Без срока давности, без чести и гордыни
Идти вперед, не различая путь,
И грезить о потерянном навеки.
Мой бедный друг, о, если бы уснуть,
Без сожалений запечатать веки,
Не слыша надвигающийся гул
Рожденного в огне тысячелетья.
И видеть сны. В них - горы и лазурь,
Орлиный крик и чистый снежный ветер.
Часы пробили, караул расставлен,
И сняты маски, и кольцо из рун
Разомкнуто, и приговор объявлен.
Мы были пешками в неведомой игре,
Жестокою рукою брошены на плаху,
За все заплатим, кровью на скале
Распишемся. Принесшим в жертву страху
Всё, что имели, - всем, до одного, -
Не будет снисхождения отныне.
Мы будем прокляты. Известно лишь одно –
Без срока давности, без чести и гордыни
Идти вперед, не различая путь,
И грезить о потерянном навеки.
Мой бедный друг, о, если бы уснуть,
Без сожалений запечатать веки,
Не слыша надвигающийся гул
Рожденного в огне тысячелетья.
И видеть сны. В них - горы и лазурь,
Орлиный крик и чистый снежный ветер.