У нас уже февраль, а в Риме вечер.
И всё скользит, как тени меж церквями.
У города асфальтовые плечи
И сотня лиц с широкими бровями.
Усталый Рим подслеповато щурит
Свои чуть освещённые фонтаны.
Но всех святых немного что-то хмурит.
Наверно, пыль на мраморных сутанах.
Январь отцвёл, оставив место ночи,
И забываясь в номере отеля,
Я ощущаю, как бы между прочим,
Его судьбы звенящий эпителий:
Холодная эбеновая кожа,
Полупустынность города и взгляда.
Чудовищная каменная рожа,
Продрогшая до нежности наяда –
Великий Рим, почти что усыплённый
Полночным часом. Памятью и светом,
Находится, навеки ослеплённый,
Немножечко на том, слегка на этом.
31.01.08