Приветствую всех! Я только вступил в сообщество, примете новенького?



В качестве визитной карточки выставляю на ваш суд Венок сонетов. Это цикл из пятнадцати сонетов, каждый последующий начинается финальной строчкой предыдущего, а пятнадцатый состоит целиком из первых строчек. Вот такой вот эксперимент



А ещё хотелось бы узнать, кто-нибуд пробовал тоже писать венки сонетов?



I

Закройте ставни. В городе чума.

Все улицы пусты, лишь я упрямо

Рассвет встречаю на ступенях храма

В попытке тщетной не сойти с ума.



Приняв в себя всецело гнев небес,

Над ратушей взметнётся злое солнце,

Флоренция от смрада задохнётся,

И в землю будет вкопан новый крест.



Я так и не узнал своей вины,

Но угощеньем с кухни Cатаны

Мне запах ядовитых испарений.



Пусть предложить мне нечего судьбе,

Я не могу не думать о тебе

У алтаря, не преклонив коленей.



читать дальше



II

У алтаря, не преклонив коленей,

Я простоял в безмолвии три дня.

Когда под утро сон свалил меня,

Как бабочки на свет слетелись тени.



Я видел: остлепительный и яркий

Душою чистый рыцарь Парсифаль

С улыбкой сжал в руках Святой Грааль -

Сосуд для неожиданных подарков.



В Его лучах так сладко было греться,

Казалось, я держал в ладонях сердце,

И чуял его мерное биенье...



Очнувшись за мгновенье до рассвета,

Преисполняясь внутреннего света,

Я совершаю крестное знаменье.





III

Я совершаю крестное знаменье

С беспечною улыбкой на устах,

И небо отражается в глазах,

Когда я слышу ангельское пение.



Я был звездой, песчинкой звездопада,

Меня в свою ладью сманил Харон,

И лики потемневшие икон

Размеренно льют слёзы на лампаду.



Душа в иные дали отлетела,

Я видел, как светло и неумело

Сквозь ставни усмехается чума.



Без боли, без сомнения и страха

Легла на плечи чистая рубаха,

Я жду, когда предел накроет тьма





IV

Я жду, когда предел накроет тьма,

Замкнётся круг, и вновь пойдёт сначала.

Все сорок дней душа не улетала,

Теперь же вдруг вздохнула и ушла.



Ещё вчера в неискренних молитвах

Я небу дерзких слов наговорил.

Но верю, что господь меня простил,

И дал мне сил закончить эту битву.



Не расцвели весною наши вишни,

Я плакал, лишь когда никто не слышал,

И сокрушался, видимо, не зря.



Земля без наших песен опустела.

Вслед за тобой, из собственного тела

Я выйду, ничего не говоря.





V

Я выйду, ничего не говоря,

И пьяный, упаду лицом в помои,

И, глядя на моё бессилье злое,

Венцом стыда зардеется заря.



Распутным поведением взбешенный,

Мой маятник отсчитывает годы,

А колокол на площади свободы

Молчит, навеки голоса лишенный.



Весь этот вечер, тягостный и чуткий

Был бредом воспалённого рассуда,

И в ярости, граничащей с отчаяньем



Я оборвал испорченную нить -

Дым опия не сможет заменить

Моей свечи нетленное сиянье.





VI

Моей свечи нетленное сиянье

Укажет путь к подножию весны.

Я осознал значенье тишины,

Когда блуждал по берегу в тумане.



Я этой ночью всё тебе простил,

Наградой мне - нежданное везенье:

Смотри, прибиты к берегу теченьем

Твои цветы; а мой венок уплыл.



Я сердце на алтарь тебе принёс,

Посмев коснуться золотых волос,

Я весь горю и одержим желаньем;



Невольно к вёслам тянется рука,

И лодку уносящая река

Упрочит добровольное изгнанье.





VII

Упрочит добровольное изгнанье

Последний из твоих святых даров.

Я заточу гусиное перо,

И неспеша начну повествованье.



Мечты не ограничивает память,

А помыслы стремятся далеко...

Не прочитаешь ты моих стихов,

Я сжёг их, не успев тебе отправить.



Бумага в муках корчилась и тлела,

Я не заметил, что уже стемнело,

По улицам блуждал без фонаря.



И сплю, плащом укрывшись с головою,

Застигнут недоверчивой луною

В ночном саду у стен монастыря.





VIII

В ночном саду у стен монастыря

Мою любовь сравнишь со святотатством.

Как ты могла от мира отказаться,

Надуманным приметам доверять?



Как пламя разгорится серенада,

Когда ты взглядом встретишься с певцом.

Скрывает маска юное лицо,

И лишь глаза горят, как два агата.



Они бесстыдно требуют сближенья,

Ведь прядь волос - не символ постриженья,

Твоя душа проснётся и воскреснет...



Но так внезапно словом обожженный,

Не победивший, но не побеждённый,

Я улечу вослед умолкшей песне.





IX

Я улечу вослед умолкшей песне

Кибиточных несмазанных колёс.

Моё безумье снова началось,

Оно едва ль когда-нибудь исчезнет.



Я шёл по полю, подминая травы,

И чтобы пыл к рассвету не остыл,

Своё решенье клятвой укрепил,

И сжёг последний мост на переправе.



Презрев неутолимую тревогу,

Я вышел с иноверцами в дорогу,

Что издавна идёт по краю бездны.



Я позабыл латынь и итальянский,

Отведал хлеб в сени шатров цыганских,

Мне не страшны ни старость, ни болезни.





X

Мне не страшны ни старость, ни болезни,

Ни боль, ни смерть, ни бедность, ни позор.

Я лишь тебя боюсь с недавних пор,

Моя колдунья из каморки тесной.



Пустой мечте я поклонялся слепо,

Но вот господь явил прозренье мне.

Твой светлый локон корчится в огне,

В одно мгновенье превращаясь в пепел.



Довольный неожиданным подарком,

Я проходил по площади Сан-Марко,

Но потерял твоё лицо в толпе.



Куда мне от своих сомнений деться?

Псы ревности моё терзают сердце

В тот миг, как только вспомню о тебе.





XI

В тот миг, как только вспомню о тебе,

Из тёмных туч выглядывает солнце.

Ты спешилась напиться из колодца,

И отдохнуть на скошенной траве.



Я был смущен, хотя не подал вида.

С тех пор я, хочешь верь или не верь,

На ключ не запирал входную дверь

И на ночь оставлял свой дом открытым.



Хоть для тебя достанет места здесь,

Как ни крути, преграда всё же есть -

Нам под одною крышей не ужиться.



Следы твоих сапог смывает дождь,

В мой бедный дом ты больше не войдёшь,

Свет лунный в витражах не преломится.







XII

Свет лунный в витражах не преломится,

Сегодня в небесах черным-черно.

В упор глядит разбитое окно -

Меж двух миров случайная граница.



Расцвёл шиповник в середине марта,

А в августе пролился снег с дождём.

Когда-то был уютным старый дом,

И в очаге плясали саламандры.



Оранжевое солнце из ветвей,

Как плод неосторожности моей,

Взметнётся вверх испуганною птицей.



В пустой дом сквозь расбитое окно

Войду, смеясь, и стану прошлым сном,

Я, возжелавший с этой ночью слиться





XIII

Я, возжелавший с этой ночью слиться,

Посмел коснуться нежно тонких рук.

В её глазах желанье и испуг,

Немой призыв пока не торопиться...



Тревога, ночь. Супруг ушел наверх,

Удачно сделав вид, что не заметил

Моей любви к единственной на свете,

И призрачной надежды на успех.



Не смежит сон взволнованные веки,

Мы вместе размышляем о побеге,

Который приведёт страну к войне...



Пожар, сраженья, кони, горы трупов...

Горит свеча. Найду губами губы,

Свет потушу и растворюсь во тьме.





XIV

Свет потушу и растворюсь во тьме.

Твоя свеча с неделю еле тлела,

Сегодня наконец-то догорела,

И тело было предано земле.



С лицом обжоры в день перед постом,

Измученный священник снова должен

Искать отметки смерти на усопшем,

И в страхе осенять себя крестом.



До срока облетают листья клёна,

Закат не гаснет в небе воспалённом -

Мне кажется, что мир сошел с ума,



Затих от непосильной, страшной ноши.

И завывает в доску пяный сторож:

"Закройте ставни. В городе чума."





КЛЮЧ:

Закройте ставни. В городе чума.

У алтаря, не преклонив коленей,

Я совершаю крестное знаменье,

Я жду, когда предел накроет тьма.



Я выйду ничего не говоря.

Моей свечи нетленное сиянье

Упрочит добровольное изгнанье

В ночном саду у стен монастыря.



Я улечу вослед умолкшей песне,

Мне не страшны ни старость, ни болезни

В тот миг, как только вспомню о тебе.



Свет лунный в витражах не преломится.

Я, возжелавший с этой ночью слиться,

Свет потушу, и растворюсь во тьме.