Посмотри, мой друг - мы добрались до самых врат, Еще пару шагов пройти - ну и вот он, Ад. Там, конечно, не ждут тебя, но ко мне готовы. Подожди. Я скажу одну вещь - мне хотелось, чтобы... Мне хотелось... Мне хотелось бы видеть твою улыбку все утра, что я разлепляла веки, Правда. Просто путь до тебя оказался длиннее, чем путь до Мекки Иль до Синая. Я сто тысяч раз доходила почти до края, Я практически выяснила путь до Рая - И проиграла. Сбиваюсь с ритма, слушай Я за тебя же готова душу Продать, но душа - бесценок и просто хлам - Ей не хватает сил исцелить от ран И одно дорогое сердце. К несчастью, оно твое. Иногда - когда воздух кончается - падаю в забытье И повторяю - как минимум раза три "Мне было нужно быть у тебя внутри"
У меня все молитвы кончились - кризис веры Мне до тебя сейчас дальше, чем до Венеры или до Марса. Я шагаю в пропасть, бегу от твоей руки, А знаешь, все это сводится к "Пожалуйста,помоги"
Не отпускай меня никогда, даже если нам будет трудно Потому что нам будет. Очень. Практически как на Судном Дне, извини, я ведь правда не знаю, как быть иначе, проще Ты ведь меня ненавидишь, а может хуже. В тех графах прочерк, Где нужно бы говорить, я похоже совсем потеряла нить- Ты когда-нибудь сможешь меня простить, Только стоит ли? Ты забудь меня лучше - и поскорей В мире еще миллионы таких людей, И-де-аль-ных - не то, что я... Я все равно не выживу без тебя, Я закрываю глаза, выдыхаю - я страшный трус, Но никто не заметит сейчас, как сильно же я боюсь.
Вот и все. Нам придется проститься здесь. Тебя ждут наверху, где меня уже нет. Но пока я есть - Мне осталось сказать тебе три да еще три слова Мне всегда так сильно хотелось, чтобы...
***
Моя смерть меня снова не дождалась и ушла ни с чем - Моей крови в ее вине недостаточно. На плече У тебя отметина - мои личные двери Ада. Нам терять больше нечего, и мы можем быть просто - рядом.
Вытирайте ноги. Впрочем, в прихожей песок прошлогодний: следы тех, кто здесь побывал до Вас. Я храню его бережно. Что мне еще хранить? Время прячется между ворсинок половика.
Вытирайте ноги, оставьте обувь в углу. Не смотрите в зеркало - там мой живет двойник. Он стесняется глаз чужих, он совсем отвык, что снаружи может быть кто-то, кроме меня. читать дальше Вытирайте ноги. Здесь пол не стоит следов. Тишина не стоит звуков, а вещи - рук. Как и прочие, знаю, Вы здесь случайный гость. Как и прочим, вам быстро скучен станет мой дом.
А ему Ваш запах, цвет Ваш и даже звук будет долго сниться, долго. Пройдет весна, и пока октябрьским ветром не просквозит, будет дому сниться шелест чужих шагов,
шорох платья, смех, запыленный испуг зеркал, нервный клекот клепсидры кухонной, хрип часов, позабывших, что время движется, и за ним иногда неплохо стрелками поспевать.
Вытирайте ноги. Я дам Вам стакан воды. Но о большем просить не смейте, идите прочь. Как и прочие, знаю, Вы лишь случайный гость. Дом мой пуст давно. Не стоит его дразнить.
Звездными шагами мерять небо, Смех, знакомый с детства, — это ты, Хоть и говорили, что ты не был, "Не верь в сказки, летчик, не глупи". Это ведь смешно и очень просто — Раствориться в сказке в небесах, И я слышу, как смеются звезды, И куда-то отступает страх. читать дальшеЯ иду, мой принц, встречай меня, Звезды стихли, крыльев больше нет, Небо тает в отблесках огня, Это так похоже на рассвет. Я иду, мой принц, иду давно, В темноте дорога лишь одна, Звезды засмеются все равно, Ты очнешься наконец от сна. Я иду, осталось мне немного, Знаю точно — впереди рассвет, Все яснее мне моя Дорога, И сказать бы, принц, что смерти нет. Ты не верь серьезным взрослым людям, Скоро я приду — в начало дня, Лишь прошу тебя: давай забудем, Как не стало в небе том меня. 7.05.10
Ночь приходила, терлась медведицей о Крышу палатки, и тени лунные веток Мне до утра навевали сон – на лоб, на лицо Ложились прикосновеньем – сенью серебряных сеток. В прозрачном воздухе было прозрачно все. Я просыпался, пытался писать вслепую. Слишком темно, ломался грифель, я не видел карандаша. Я вспоминал тебя в полную шорохов тьму лесную, В лунную темень – легкую, как душа, Невесомую, точно мысли мои в полусне рассвета Заплутавшие ясно в первый и влажный и свист Красношеей зарянки – Робин, - пять дней до лета И голос ее, как ручей говорлив и чист.
Ты приходила, садилась рядом, смеялась, только Я тянулся к тебе - натыкался на шест палатки, на дно котелка. Что за шутки, любимая? Как далеко, и сколько? По брезенту скользит и падает вниз рука.
читать дальшеУтро давно звенит и прячется между елок. Надо проснуться, вспомнить, переиграть слова Что приходили ночью с черной медведицей. Полог Настежь. Лижет верхушки теплая синева. Кофе горяч и горек, я обжигаюсь. Снова Глупый блокнот не хочет мне рассказать, о чем Мы с ним болтали ночью, – и вот ни слова. Делает вид, что он тут полностью ни при чем.
Отсылает к медведице. Помнишь – горбом, так близко Силуэт на брезенте. Я думал - был сон, но с утра - Съедена пачка печенья, и котелок и миска Перевернуты, смяты и раскиданы у костра.
Что же, отлично. Сычик в дальних кустах все плачет, Утро уже, утешься чередою иных картин. Право, забавно, - что б там не снилось, - значит Этой ночью я все же, и правда, был не один.
Прислушайся... Шепот асфальта под каждым твоим недоверчивым шагом. Не нужно быть князем, наследником трона иль доблестным магом, Чтоб пел серый камень мелодией хрупкой мечты.
Сегодня на "ты" Без бумаг и чернил, и написанных мною слепых приговоров, Давай этот день мы на паузу поставим, ты будешь немножечко вором, Который украл у сомнений какой-то часок.
Отмычка... Замок... И часы говорят, что пора наряжать твои туфли в дорожную слякоть. Оставим тяжелую сумку, набитую страхом, и снова разучимся плакать. И девочке Вере позволим нас за руку взять.
На три или пять? Поднимаешься снова, идешь мне на встречу по пыли своих неудач. Сегодня мы станем немножко другими. Я выброшу имя "Палач"... то есть врач, А ты - та девчонка, которая МОЖЕТ ходить... Идем же со мною, по майскому небу бродить...
Кругом одни засранцы, включая Гильденстерна с Розенкранцем.
Ни могилы не достаются им, ни кресты. Никаких отпечатков зримых в материи бытия, Остаются лишь в памяти - например, трехлетней давности ты. Например, трехлетней давности я.
Говорят: "Он какой-то совсем дурной, Не в ладах с головой он, и вообще." Но ты снова приводишь его домой, Выбирая из сотни товарищей.
Для приличия предложишь чай и торт, Втайне радуясь - ведь вы наедине Но во взгляде его прочесть можно, что Ужин будет опять недоеденый.
Нежной кожи целуя каждый атом, Наконец он прижмется с тобой к стене. Ты оставишь узор новых царапин Ногтями своими на его спине.
Через нежность касаний и тихий стон Все быстрей и быстрей будет общий ритм. Мир замкнется на вас двоих, а потом Он вдруг станет тобой, а ты станешь им.
В голове у тебя рванут снаряды. Ну а после, как маленький эпилог, Просто будешь молча лежать с ним рядом И смотреть в потолок.
It's a pirate's life for me. Like a sparrow I'm free.
Люди такие люди, про них можно много писать, Заполняя чернилам толстую, в миллионы жизней тетрадь, Разражаясь проклятьями вечными, заливаясь сравнений волной. Люди такие беспечные, с такой же беспечной судьбой.
Люди такие люди, им некогда просто понять Прелесть дорог уходящего, где никто их не будет искать. И смерть, подгоняемая ими, приходит как август в поля. Люди такие смешные, не могут прожить не глупя.
читать дальшеЛюди такие люди, они в призраках зыбких вещей Ищут сплетения судеб, решений насущных проблем, Но не ищут в вечности смысла, и смысл идёт мимо рук. Люди такие мысли, которых не вымолвишь вслух.
Люди такие люди, вооружаясь сутью поступка, Молитв преклонного сердца, здравого криков рассудка Не слышать - любимый порок их, а потом захлебнуться в вопросах. Люди такие чужие, как жизнь под закатное солнце.
Люди такие люди, решают других по себе. Всё знают о будущем проигрыше, так мало о нужном труде Когда ты под гнётом условий, уставший, но стойкой улыбкой Сквозь километры новые боли, за то, что казалось ошибкой У финиша усилием воли, улыбнёшься своей же мечте Люди, такие гордые, погрязли в земной суете.
Люди такие люди, заскрипят обвиненья в гортани. Обожгутся мысли их сердцем, а чувства растают дыханием Ведь душа их как раннее утро, и скоро надежде вставать. Люди такое чудо, потому что умеют мечтать.
Люди такие люди, разных мест, разных мыслей и знаний. Я не видел ужаснее зверя, и прекрасней не видел созданий. Ведь теперь не ответишь и сразу, ненавидеть их или прощать. Люди такие разные, про них можно много писать.
Вот. Кладу свои чувства в коробку. Иду на почту: - Отправьте их бандеролью Первого класса, Как можно быстрее. Милому другу Подарок будет на день рожденья. Мне говорят: - Девушка, Это же вам не шутка, Такую тяжесть Принять мы не можем, Ни бандеролью, Ни даже посылкой С наложенным платежом или досылкой. - Почтальоны, - Говорю, - милые, Я же их и обрезала уже, Упаковала, даже… Что же мне делать, Как мне отправить Чувства мои безразмерные? - Знаете, девушка, А вы их делите на много мелких частей и письма пишите, пишите стихи, пишите. А мы отправим, Мы донесем. Что же вы чувства в коробку? Да разве коробка вместит Целиком Девичье сердце? Любовь отправляют письмом.
До свиданья, мой друг. Я тебе никогда бы не написала, Если б не этот дождь, не эти серые тучи на горизонте, Будто бы выплавленные из стали, А я вчера потеряла последний зонтик, Когда тебя случайно увидела на вокзале - Ты выглядел радостным, но усталым.
До свиданья, мой друг. Я еще держусь за свои бессмысленные победы, Слушаю неинтересные мне истории, И не проси рассказать, чего мне все это стоит. Соседи по лестничной клетке идут обедать, Их дети смеются звонко, кричат по-чаячьи. Я вчера вспоминала тебя нечаянно, Впрочем, вовремя перестала.
До свиданья, мой друг. Я опять наслаждаюсь своей бессонницей, Разбираю себя на составные части. Соседи смотрят старые фильмы и никогда не ссорятся, Я вчера поняла, что это, должно быть, счастье. Ты только не обещай, что будешь писать мне чаще, Я тебе тоже не обещаю.
До свиданья, мой друг. Я вчера купила новое платье - нежное, голубое. У соседей в квартире пахнет зеленым чаем, Клубничным вареньем и, как всегда, любовью, У них по ночам горит свет в прихожей. Помнишь, как мы боялись проснуться на них похожими? До свиданья, мой друг, Я опять, конечно же, не прощаюсь.
В каком-то смысле это мое последнее лето. Может быть, это - повод хороший давать обеты? В вечной любви и дружбе; собственным идеалам... Радоваться, что не спилась, не сторчалась и не пропала. Это последнее мое лето, что все три месяца длится: Дальше ведь лет на шесть - по июням экзамены - буду учиться. Буду работать - отпуск от силы месяц. И осенью. Так что все-таки да - меня в последнее лето бросили. Потому что если все-таки выгорит с этим концом света - Я не увижу точно уже никакого лета. Я не увижу далеких, но близких друзей и травы колючей, зеленой. Я не увижу воды морской (вкус ее как у слез - горько-соленый). Я не увижу ночью жаркой со смыслом великим кино в маленьком мониторе. Я не увижу бессонных ночей, пустой болтовни, самолетов в лазурном просторе. Я не увижу закатов с крыш, пурпурный блеск в зашторенных окнах рассвета. Нужно на вечность запоминать свое. Последнее лето.
Отхожу от стихов - По шагам внутрь себя, До порога (за ним темнота и трава Под холодной луной).
В полночь вышел босой - Расплескать молоком Путь, забрызгать вином.
Тьма не дышит и ждёт, Выжидающе-зло. Он споткнётся?.. пройдёт?.. Ноги режет стекло. Боль - под толщей воды Не-Забвенья реки. И так годы протяжны... и так коротки...
Припадает на лапы безудержный страх. Жмётся сворой бессонниц в колючих кустах Тьма, и плещется отсветом в бездне зрачков Слов - ещё не рождённых, но всё-таки слов!..
Отвернись!!! Не смотри на неё, не смотри! ЭТО ЛОЖЬ ЗАТАИЛАСЬ СМЯТЕНЬЕМ ВНУТРИ!!!! Это зеркало бликами ловит мираж, Это входит безумие в бешеный раж, Это танец теней, это вой ворожбы,
Это - память несбывшейся чьей-то судьбы!..
...Я могу лишь молиться и молча смотреть На чужую, пусть страшно похожую смерть, Даже чувствовать боль, закрывая глаза, Но не сметь и полсловом себя указать!..
Я могу лишь до судорог в тонких руках Меч сжимать и цепляться вниманьем за мрак, Только жмуриться, только недвижно стоять, И стараться за край себя не расплескать...
...Отзвенело. Рассветом залило пожар. Кто хотел от себя навсегда убежать? Отболело. Привиделся просто кошмар. Замок, камень-алтарь, рукоятка ножа... Отцвело. Отшумело. Отмучилась боль. Брось в огонь роль, пора становиться собой...
Не в том беда, что авторов несет, а в том беда, куда их всех заносит.
С каждым днём всё ярче и горячей, а в душе надрывно играет флейта, Пара дней ещё вот в таком ключе - и гляди: уже наступает лето. Вместе с ним и сессия, мошкара, тополиный пух и другие беды, И себя взять в руки уже пора, но безумства хочется напоследок.
Например, рвануться куда-то вдаль, чтобы все искали - не находили, После клясться: больше, мол, никогда, со щеки стирая слезу рептилью. Или вдруг влюбиться на пару дней, чтобы жизнь - феерия, сказка, праздник, А любимый - принц на гнедом коне (правда, конь без принца куда прекрасней).
Или вдруг свалиться в столетний сон, чтобы снились только цветные фильмы, Чтобы мир стал хрупок и невесом, не казался больше тоской могильной. Или просто сдуру пойти бродить, задыхаясь в тучах колючей пыли, Или петь так громко, чтоб жглось в груди, или ждать чудес, как принцесса, или...
Но уходит время песком из рук (даже если больше их, чем у Шивы), Исчезают сны и мечты к утру, да и флейта что-то давно фальшивит. Остаётся лето, июнь, жара, впереди ещё не один экзамен. Столько дел, что злобный дедок Аврал за моим плечом неотлучно замер.
Впрочем, стоит помнить: проходит всё; как проходит дождь, так пройдёт и это. Время дальше, дальше меня несёт мимо всех проблем. Наступает лето.
Когда снова заноет в груди - не от серости и тоски, а от старых ран. Собирай рюкзак и езжай на пески, надышись теплым ветром из южных стран, Распали - чтоб до неба - костёр, всё, что давит, болит, мешает, гнетёт - спали. Посмотри, как кружится хоровод ярких искр, улетающих от земли. Проводи их до звёзд, что застыли в ночной дали, и горстями пей тишину этих диких мест. И тогда поймешь - на твоей судьбе кем-то свыше поставлен был Южный Крест.
По-моему, вам, господа, придётся насочинять тьму-тьмущую всякой потрясающей новой брехни, иначе людям станет совсем неохота жить(с)
Солнце пылало, светило нам в спину, лучами рикошетило от стекла. Давайте хотя бы сегодня без костров и без гильотины, им давно уже и так нет числа. И давайте закончим кидаться камнями из слов, ими тоже можно до смерти забить, а потом – на обочину позавчерашних снов. Так просто легче забыть. И сыграйте, пожалуйста, марш на сон, грядущий нам в эту полночь в глаза. Пусть это будет наш ужин. Эй, гарсон! Подойди-ка сюда. А за окном гроза. Слышишь? Это не гром, это грохот шагов сотен тысяч. Слышишь? Это за нами идут. С ними огнедышащий, а он знает маршрут. И они нас найдут. Поздно уже пить Боржоми, обороняться молитвами, обливаться холодным потом. Ave, Maria! Мы тоже были убитыми, мы жили лишь битвами до эшафота. Ave, Всевышний! Вчера было пекло, а нынче – сезон дождей. Тебе нас, быть может, не было слышно. А нынче мы вправду лишние в мире живых людей. Я знаю, ты вправе. Ave.