изгнанная из ада за невозможный характер!
В тишину уходящие листья,
Звон ресниц у холодной стены,
Вот почти до небес добрались мы
С двух сторон уходящей луны.
Полны ритмов мирские столетья,
Стихнет музыка лишь к торжеству,
Когда вверх уже буду лететь я,
К утонувшей луны колдовству.
Пахнет инеем вечная пристань
Корабля на Москве голубой,
Помнишь Киев? Вечерний Борисполь?
Или Питер, рожденный с Нивой.
Да, утонем мы вместе с холмами,
Шумом рек и хрустящих снегов,
Только ветер лишь будет над нами –
Вестник мук и зимы холодов.
Ветер будет гудеть и кружиться,
Будет песни нам петь на двоих,
Будем вместе в постель мы ложиться,
Просыпаться в рассветах слепых.
Где-то в Киеве ночь прояснеет,
Звезды вечно сиянья полны,
И рассвет в шесть утра покраснеет,
С двух сторон уходящей луны
Звон ресниц у холодной стены,
Вот почти до небес добрались мы
С двух сторон уходящей луны.
Полны ритмов мирские столетья,
Стихнет музыка лишь к торжеству,
Когда вверх уже буду лететь я,
К утонувшей луны колдовству.
Пахнет инеем вечная пристань
Корабля на Москве голубой,
Помнишь Киев? Вечерний Борисполь?
Или Питер, рожденный с Нивой.
Да, утонем мы вместе с холмами,
Шумом рек и хрустящих снегов,
Только ветер лишь будет над нами –
Вестник мук и зимы холодов.
Ветер будет гудеть и кружиться,
Будет песни нам петь на двоих,
Будем вместе в постель мы ложиться,
Просыпаться в рассветах слепых.
Где-то в Киеве ночь прояснеет,
Звезды вечно сиянья полны,
И рассвет в шесть утра покраснеет,
С двух сторон уходящей луны