***

Город жмется ко мне, обнимает за голени. Мир делит меня на кванты, я его –
На категории. Тянется улица ко мне рукой, тонкой по-детски, голенькой…
В комнате, где я прячу мысли, как кукол в магазинных витринах, внутри
Них осталось чуть-чуть твоей сладкой крови. Неловко ладонью – шатнулся
Декантер. Жадно выхватывают глаза кадр за кадром. Посмотри на меня!..
С размаху и кулаком – брызги пунша, брызги стекла. Запах бензина,
Душный запах горящей пластмассы твоих манекенов. Нежно проходит
Игла сквозь убитые вены. Так и ты проходишь, минуя плотины, заставы,
Преграды. Как приятно, и как противно, слизывать с уголков
Остатки помады. Падать, вставать и снова падать. Телом и духом.
Huh! А я все равно улыбнусь разбитым ртом от уха до уха.

Рухнуло что-то во мне. Эхом рассыпалось глухо.
Это болезнь.

Я сейчас где угодно, но только не здесь. Сводит мышцы, сжимает щиколотки.
Я тебе бы признался – было бы в чем. Уткнуться носом в плечо – собственное
Плечо. Не ищи меня, эти крыши, эти квартиры, эти бетонные лестницы –
Ломают последнюю тягу. Ах жжется тебе, ах щиплет?!.. Поперек перил
Перевеситься, выплеснуть на бумагу, сплюнуть сквозь зубы «черт», а по губам
Гемоглобиновая роса течет. Лягу, свернусь, коленями – к подбородку,
Артериально-адреналиновый танец бьется в горле…«останься, останься!».
Кротко глоток изысканно томного страха пенится словно яблочный кальвадос.
А у меня голос режет, царапает глотку. Соткана ночь из тысячи проводочков.
Я врастаю в тебя костями, втискиваюсь меж ребер, вклиниваюсь в позвоночник.
Проволочный каркас на удивление гибок и прочен. Красный снова сигналит –
Система выходит их строя. Но я буду, я буду твоим новым последним героем.

28-29.03.2100