Привет, у нас, представляешь, такая жесть,
Реальность становится зыбкой кисейной шторой,
Сознание начинает расслаиваться уже в шесть
Утра, когда по ощущению дашь эдак сразу сорок
Градусов, а заодно и лет, себе по уровню пофигизма
Глядя с балкона на то, как солнце прохожих сбивает с ног,
Как чьи-то сны деловито цепляются за карнизы,
А дым сигареты долго не движется, словно удавка или шнурок

Ладно, всё это бездумный трёп, демагогия и фигня
Вокруг эти дети, знаешь, столько идей, что их постоянно клинит
И стихи у них, честно, гораздо лучше, чем у меня,
Даже в жару, так что я перестала грешить на климат
Я вообще перестала многое из того, что чудила пять лет назад
Когда мы с тобой, сложно поверить, были едва знакомы
Хотела чтобы во мне вырос Робер Фрост, а вышел маркиз де Сад,
У которого что ни день, все депрессии и синдромы.

Впрочем, если отбросить все эти факты – с жизнью у нас ничья
Я же достигла, смогла, сложилась и даже почти здорова,
И за огромным ворохом дрязг, безденежья, устаревающего шмотья,
По-прежнему ветренна, инфантильна и бестолкова,
Что-то курю, где-то бываю, скандалю и пью свой виски,
И город как ни старался, так из меня и не выбил всю эту спесь
И желание всё ещё не одно, а с размахом так, сразу списком,
Жаль только, что тебя совсем не бывает здесь.

Знаешь, я очень надеюсь, что ты останешься невредим,
После того, как нас окончательно затаскает, пройдёт навылет,
И что мы с тобой всё-таки где-нибудь посидим,
До того, как Святой Петр предложит пройти на выход,
И на таможне у нас отберёт грехи какой-нибудь херувим.