На самом краю затерявшейся в звёздах планеты, где солнце на дно океана уходит к полуночи греться, жила желтоглазая фея поймавшая сетью комету, которая ей заменяла в шкатулке хранимое сердце.
Как в книгах: держи под замком, охраняй и трижды в неделю проветривай. Корми его кровью, росой умывай, укутывай роз букетами, иначе сердечко похитит дракон и съест с майонезом и кетчупом, а фея не выйдет за принца потом - кому же нужны бессердечные?
Живущий в горах по соседству дракон презрительно фыркал на книги, он был безнадёжно в ту фею влюблён, готов был на подвиги, сдвиги. А фея звала его жабой крылатой, хоть знала, что гадкая мерзкая тварь под взглядом её застывает как статуя, как муха, залипшая в тёплый янтарь. Дракон приносил ей лоскутики неба, мурлыкал уютно к дождю под окном и даже ни капли рассерженным не был, когда в него фея швыряла мечом. Катал на спине, обгонял альбатросов, в ночных облаках изгибался игриво и жмурился только до искр в глазах, когда ему фея вцеплялась в загривок.
Что делать дракону - сидеть и молиться, что фея заметит не внешность, а душу? А фея уже на свидании с принцем, а фея не хочет мурлыканья слушать - прокрался бесшумно на крышу дракон и свесившись вниз со стропил, тихонько отщёлкнул шкатулку хвостом и сердце наверх подцепил. Надрывно чихая от запаха роз, прикрылся тяжёлым крылом, прижал к груди сердце - и сразу прирос, и стал не один, стал вдвоём. Летел к себе в горы сквозь бурю и тьму, летел и несмело мечтал, что фея придёт за пропажей к нему, что он не напрасно пропал.
Но фея в седьмом поколеньи гордец, у феи волшебная кисть и фея рисует сто копий сердец, и тихо шипит "подавись".
Принц дарит раз в сутки цветы и рубины, целует в запястье, согласно канону. Стерев все сердца, фея пишет картины закатного неба на фоне дракона. Чего то не стало. Всё чаще внутри скребли желтоглазые кошки. И горный сквозняк из открытой двери ей вкладывал ветер в ладошки. Набросила плащ, наточила кинжал вконец оскорблённая фея и в горы отправилась, где её ждал придурок, косплеящий змея.
В пещере дракона безжизненный пепел, и сам он стал тощий и полупрозрачный - весь вспыхнул, едва тень от феи заметил. А фея стоит и обиженно плачет, и шепчет, как ей эти серые годы удушливо было, темно, одиноко без муррмуррчаний к дождливой погоде и без обрывающих листья полётов, что к дьяволу принцев, рассчётливость к черту, без крыльев и неба ужасно ей тошно, она поцелует лукавую морду и вещи сюда принесёт... если можно...

Дракон виновато моргал, улыбался смущенно и нежно - он умер от грусти ещё позапрошлым летом.
Да только в глазах её столько было надежды, что он просто не знал, как ей рассказать об этом.