За окном - мороз и вьюга, не спасают хмель и солод, и дрожит огонь в камине как сливовое вино. Может я не тот что раньше, слишком пьян, не очень молод, но могу поведать сказку, что слыхал давным давно.

Будто бы на этом месте раньше были только горы, и плела свои узоры быстроглазая метель. Снег, не тая, шёл годами, приносил беду и горе, одинокую деревню заметая в темноте. Знали жители - кто выйдет за ограду - точно сгинет, станет маленьким алмазом на заснеженном венце. Говорили, где-то рядом бродит Зимняя Богиня, что живёт весь лютый холод, как щенок, в её дворце. Говорили, что белее серебра её запястья, тоньше инея на стёклах завитки её волос. Коль её не встретишь - счастье, если не увидит - счастье, прячься за дубовой дверью от её застывших грёз.

А в деревне жил Густаво, смуглокожий и поджарый, рыжий, словно опалённый в жарком пламени костра. Танцевавший, словно дьявол, верный лишь своей гитаре - говорили, он приехал из далеких южных стран. И когда ночами крыши прогибались от метели, он деревню звал на танцы, океаном лил вино; где бы ни бывал Густаво, в чьей бы не был он постели - рядом с ним стихала вьюга, холод уходил на дно.

Но беда пришла внезапно, налетела злым бураном, и настигнула Густаво на заснеженной тропе. Поднялись стальные тучи, потемнело слишком рано - и до наступленья ночи он вернуться не успел. Он погиб бы, как случалось уже с многими другими - кровь почти застыла в жилах, сердце прекращало бег...

Но его среди метели вдруг заметила Богиня, и на лёгких крыльях ветра унесла его к себе.

Спросишь, что же было дальше? Я не знаю, я там не был. Знаю только, что на утро вдруг растаяли снега. На тропе пробилась зелень, бирюзой сверкнуло небо, осветились пьяным солнцем ледяные берега. А Густаво не вернулся - хоть искали, но не вышло. Кто его считал за бога, кто считал за дурака - слышал только краем уха: говорили ребятишки, мол, видали, как от речки отходил его драккар.

Говорят, его потомки с каждым днём сильней и краше, веселятся до упаду и живут по сотне лет. И еще, слыхал, болтали, будто холод им не страшен - но не слушай - что не скажут, если брага на столе! Та деревня - нынче город. Пьет, гуляет, как придется, даже снег совсем приручен - вот, сожми его в горсти.

...Но теперь, когда зимою вдруг жарой пылает солнце, шепчут "Зимняя Богиня по любимому грустит!".

Что-то я заговорился. Глянь-ка, потемнело жутко! Верно говорят - "У браги всё идет на поводу". Что ж, пошёл домой, пожалуй...Куртка? А зачем мне куртка?
Говоришь, там лютый холод?
Не волнуйся, я дойду.