Здесь умер старик. И всё равно каждый год приходит весна.
В водосточной трубе
поездами Москва-Симбирск
однополо гудит
проржавевший усталый ветер.
Он уносит домой
тех, в чьем чреве цветет имбирь,
прижимая к пустой груди.
И они не боятся смерти.
Они темной стрелой
оголтело летят на свет,
уносясь в пустоту
от железной скребущей матки,
чтобы нищий на сорок восьмой
через сотни лет
зарываясь в картонную стынь
обругал их
матом.
Они выпустят воздух,
прощелкав ногтями шприц.
Сняв пальто и ботинки -
прикроют сырые шрамы.
В мире взрослых горят огни.
"Доброй ночи, мой милый принц"
И колеса с собой унесут:
"Доброй ночи, мама"
поездами Москва-Симбирск
однополо гудит
проржавевший усталый ветер.
Он уносит домой
тех, в чьем чреве цветет имбирь,
прижимая к пустой груди.
И они не боятся смерти.
Они темной стрелой
оголтело летят на свет,
уносясь в пустоту
от железной скребущей матки,
чтобы нищий на сорок восьмой
через сотни лет
зарываясь в картонную стынь
обругал их
матом.
Они выпустят воздух,
прощелкав ногтями шприц.
Сняв пальто и ботинки -
прикроют сырые шрамы.
В мире взрослых горят огни.
"Доброй ночи, мой милый принц"
И колеса с собой унесут:
"Доброй ночи, мама"