Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Все, что не счастье, должно быть, боль.
Он говорит: "Хочу быть с тобой",
Ей слышится "я принимаю бой".
И сердце гудит, словно взлетает боинг.
Вы занимаетесь жадно в поту любовью,
И он тебя хочет жаркой, хмельной, нагой.
Вы неутомимы, словно начался гон.
Сузился мир до его узкой койки,
И он обещает, что обретешь покой.
Ты тихо смеешься: "Милый, скажи, на кой
Тебе эта блажь, волчья шерсть под твое рукой?"
Он говорит: "Вой."
И ты, конечно же, воешь,
Как никого не стоишь,
Как мир его рушишь войной,
Называешь несмело "мой",
Под ним выгибаешься, стонешь,
Разбиваешься жаркой волной,
Разливаешься целым морем,
Вплоть по его берегам.
А он шепчет: "Оберегай.
От других хорони и бесчинствуй.
Бесстрашно веди за собой.
Если хочешь, то стань счастливой."
И ты плачешь в его руках,
Ведь счастье - сплошная боль.
Он говорит: "Хочу быть с тобой",
Ей слышится "я принимаю бой".
И сердце гудит, словно взлетает боинг.
Вы занимаетесь жадно в поту любовью,
И он тебя хочет жаркой, хмельной, нагой.
Вы неутомимы, словно начался гон.
Сузился мир до его узкой койки,
И он обещает, что обретешь покой.
Ты тихо смеешься: "Милый, скажи, на кой
Тебе эта блажь, волчья шерсть под твое рукой?"
Он говорит: "Вой."
И ты, конечно же, воешь,
Как никого не стоишь,
Как мир его рушишь войной,
Называешь несмело "мой",
Под ним выгибаешься, стонешь,
Разбиваешься жаркой волной,
Разливаешься целым морем,
Вплоть по его берегам.
А он шепчет: "Оберегай.
От других хорони и бесчинствуй.
Бесстрашно веди за собой.
Если хочешь, то стань счастливой."
И ты плачешь в его руках,
Ведь счастье - сплошная боль.