Космопорт звенит, поет непрерывным гулом, голоса звучат повсюду нестройным фоном. Звездолет летит легко, как плывет акула. Пахнет в воздухе сладкой ватой, бензином жженым. Воробьи не подбирают здесь хлебных крошек от оброненных булок, семечки или зерна. Здесь нет птиц - да впрочем, и быть не может: остается климат дьявольски непокорным. Космопорт под куполом прочным, почти прозрачным, вдалеке виднеются шпили высоких башен (они очень похожи на наши, земные мачты; мало кто их помнит. Сказано неудачно).

Человек с желтым глазом (второй - механический глаз) продает всем напитки и сладости, воду и ром. Дженим слушает: ровно шипит улетающий газ в банке сладкой воды, отдающей на вкус серебром. У него через час-полтора - и посадка, и взлет, а пока он сидит и глядит на случайных людей, нелюдей, формы жизни - неважно, кто мимо пройдет. Тень от шпилей вдали через час станет только длинней. Дженим был на Земле в раннем детстве - почти забыл, здесь зеленое солнце, а там золотисто-светло; помнит спелые яблоки, кошек и "мы не рабы". Здесь стальные "драконы" - там чайки встают на крыло. Вот вернуться бы хоть на день или даже час, накупить там местных фруктов и сувенир, возвратиться на борт, сумку сбросить на стол с плеча, сесть с командой за стол и вернуться в привычный мир.

Да, команда - не промах, сколько прошли путей, сколько лет световых мелькнуло в разлете крыл. Сколько было партий в покер на шесть мастей, сколько каждый из них по братской беде курил, сколько новых планет, туманностей, кораблей... Только свой один - вон там, "ноль седьмой "дракон". Дженим знает: когда "дракон" повернет к Земле, он вернется с птицами, реющими вдогон. Дженим пальцами давит банку - уже пора. Скоро "ноль седьмой" зарокочет, как дальний гром от разрыва сверхновой, с крыльев и до нутра.
На губах остались сахар и серебро.

(с) ...Хрусталь...