Ты умрешь в нем, как солнце в закатный час,
разобьешься о скалы прозрачной пеной,
потеряв все то, что ты не успела,
всю слепую тягу рубить с плеча,
всю лихую прыть, всю нелепость фраз,
ледяное небо, горячий ветер,
все, за что ты раньше была в ответе,
а теперь и вовсе не хочешь брать.

Ты напишешь ровно двенадцать писем
без единой фразы и даже слова,
потому что доброго или злого
не осталось вовсе, и даже смысла
между вами стало не больше пепла
от костра, что раньше пылал, не зная
ни пустой молвы, ни дурного знака...
И достал до неба.

Он ответит тебе на каждое, не щадя
ни любви, ни былого, ни общей боли.
Он поведает так о своей неволе,
что в тебе болезненно вспыхнет явь.
Он распишет подробно, но странно мило,
как теперь живет, с кем теперь целуется.
И в один из дней на твоей же улице
ты увидишь его и пройдешь несомненно мимо.

...А потом ты вот так обернешься, почти шутя,
и расскажешь ему о том, как с ума сходила.
Он, конечно, ответит, что это все очень мило,
но проблема в разных земных путях.
Ты легко рассмеешься, согласная с ним во всем,
улыбнешься тепло, пожелаешь в делах удачи,
потому что так мало былое значит,
если он теперь, наконец, спасен.