Перекати-похуй.
Представь на мгновение светлый мир бессмысленной чистоты:
Смиренные лица, потухший взгляд, поджатые скорбно рты,
И если пробраться под завитки овечьего их руна,
Тебя засосет стерильный храм без стен, потолка и дна.
А если всмотреться пристальней в глубинную суть тебя,
То можно увидеть зеленый плющ, попробовать вкус дождя,
То можно услышать, как шелестит нетронутая трава,
Как в дикорастущей тугой лозе звенит виноградный бок,
Как небо склоняется над землей, пытаясь поцеловать
Своей неразбавленной синевой горячий ее висок,
Как лето пятнает заплаты крыш пыльцой золотых лучей,
Как с маревом предгрозовым сквозняк целуется на свече.
И вот ты представь безымянный мир, холодный асфальт, стекло,
Где ежится в венах трусливо кровь и мерзнет в груди душа.
Нельзя излечить фанатичный свет, нельзя полюбить назло,
Но можно уткнуться тебе в плечо и тихо взахлеб дышать,
И впитывать жадно густой закат, и тенью в окне скользить...
Прошу, подари мне свое нутро, собой меня зарази.
Смиренные лица, потухший взгляд, поджатые скорбно рты,
И если пробраться под завитки овечьего их руна,
Тебя засосет стерильный храм без стен, потолка и дна.
А если всмотреться пристальней в глубинную суть тебя,
То можно увидеть зеленый плющ, попробовать вкус дождя,
То можно услышать, как шелестит нетронутая трава,
Как в дикорастущей тугой лозе звенит виноградный бок,
Как небо склоняется над землей, пытаясь поцеловать
Своей неразбавленной синевой горячий ее висок,
Как лето пятнает заплаты крыш пыльцой золотых лучей,
Как с маревом предгрозовым сквозняк целуется на свече.
И вот ты представь безымянный мир, холодный асфальт, стекло,
Где ежится в венах трусливо кровь и мерзнет в груди душа.
Нельзя излечить фанатичный свет, нельзя полюбить назло,
Но можно уткнуться тебе в плечо и тихо взахлеб дышать,
И впитывать жадно густой закат, и тенью в окне скользить...
Прошу, подари мне свое нутро, собой меня зарази.
это прекрасно