Знает автор лишь только один, где у сказки (счастливый?) конец, ну а ты здесь лишь Шут, лишь Глупец, но она вся-тебе, погляди.
Февраль кроит из меня чего-то,
Похоже - лоскутное одеяло,
Кусков целехоньких- как украла,
А все туда же: тепло, забота.
Внутри гремит новогодней жестянкой
Девчоночье сердце:бусины, иглы,
Как будто братец использует в играх,
Как маракас или стену от танков...
Холодный день переходит в полночь,
А спится только после рассвета,
Нет сил считать даже дни до лета,
Не то, чтобы вызвать душевную помощь.
Но это излом, прыжок через бездну,
Срастется то, что казалось кусками,
В одно соберется металл и камень,
И яд исцелит, оказавшись полезным.
Похоже - лоскутное одеяло,
Кусков целехоньких- как украла,
А все туда же: тепло, забота.
Внутри гремит новогодней жестянкой
Девчоночье сердце:бусины, иглы,
Как будто братец использует в играх,
Как маракас или стену от танков...
Холодный день переходит в полночь,
А спится только после рассвета,
Нет сил считать даже дни до лета,
Не то, чтобы вызвать душевную помощь.
Но это излом, прыжок через бездну,
Срастется то, что казалось кусками,
В одно соберется металл и камень,
И яд исцелит, оказавшись полезным.