Она же готова была развернуться изящно, без чувств в обморок, чтобы точно ему на руки, чтобы красиво и чувственно, чтобы все как в кино, чтобы потом в высоких бокалах вино, его пальцы на ее тонких предплечьях и она рвется из клетки его объятий, но сдается на милость победителя. Она же уже чувствовала запах его одеколона, когда б он над ней склонился встревожено и изумленно, проверяя пульс губами на ее длинной шее. Но он слишком увлеченно говорил по телефону, и бежал к такси так целеустремленно, сжимая в руках портфель и худой черный зонт, что не заметил на все готовую, уже заочно влюбленную, в кредит доверчивую прекрасную идеальную женщину, которая еще вчера была девушкой, и которая готова была бы терпеть его причуды и утром укусы в полные сонные губы. Но он слишком громко матерится на поставщиков, слишком много в голове обрывков незаконченных дел, забытых снов, списков покупок, важных дат, пустых слов…. У него слишком все хорошо. Ей в его жизни ничего не светит, никто ее там не ждет. Она отбила плечо, когда перед ним рухнула в лужу, он кажется даже не заметил, закашлялся (утром такая стужа, шарф бы не забыть, перчатки надеть перед выходом наружу из своего кондоминиума), смахнул с пальто капли брызг грязной воды, прыгнул в такси и был таков. У него впереди насыщенный день, ему некогда, без дураков.