Я колода карт пересчитанная, мной теперь можно играть.
Мы говорим о быте, отточенном до мелочей,
Чтоб никогда не заговорить о главном.
Какая она хорошая, смешная, родная, славная...
Но я рядом с ней чужак и совсем ничей.
Мы пьем теплый виски, так как не наколот лёд,
Она пахнет чем-то похожим на ночь и дождь,
Когда говорит: "Придурок, чего ты ждешь?"
Мое счастье болит. Счастье во мне гниет.
Мы так неумелы, но танец меж нами - бой
Взглядов и пальцев, пустых и красивых слов.
Она улыбается страстно, нелепо, зло...
Когда говорит: "Я не хочу быть с тобой."
Мы просыпаемся, чтоб разойтись по углам,
Чтоб нить натянулась до звона в ушах и боли
В измученной мыслями лобной усталой доле,
И начинаем во имя спасения лгать.
Чтоб никогда не заговорить о главном.
Какая она хорошая, смешная, родная, славная...
Но я рядом с ней чужак и совсем ничей.
Мы пьем теплый виски, так как не наколот лёд,
Она пахнет чем-то похожим на ночь и дождь,
Когда говорит: "Придурок, чего ты ждешь?"
Мое счастье болит. Счастье во мне гниет.
Мы так неумелы, но танец меж нами - бой
Взглядов и пальцев, пустых и красивых слов.
Она улыбается страстно, нелепо, зло...
Когда говорит: "Я не хочу быть с тобой."
Мы просыпаемся, чтоб разойтись по углам,
Чтоб нить натянулась до звона в ушах и боли
В измученной мыслями лобной усталой доле,
И начинаем во имя спасения лгать.