Когда доходит до общения, я становлюсь вообще не я.
И пора бы – давно уже – дверь на засов,
Все домашние в сборе – кого ещё ждать?!
Выпить чаю с семейством. И с боем часов,
Подавая пример, завалится в кровать.
За подкладку добротного зимнего дня,
Где, ватином, навалятся тихие сны.
А внезапные шорохи – это сквозняк.
Просто… ветер сегодня с лесной стороны,
Задающий двойную работу печам,
Подгоняющий скрипы под отзвук шагов...
Ёкнет что-то внутри долгожданным: «Встречай!»
Да, встречай не встречай – шансу не до того.
Шанс – не снег, выпадающий каждой зимой.
Но пред тёмным окошком, где крест посреди,
Вновь отчаянно молишься: «Сдюжь, вестовой,
От Судьбы по сугробам ко мне добреди!»
И свернувшись калачиком подле сестёр,
Вновь не веришь, что просто заря занялась –
То горит за стволами давнишний костёр,
Тот, к которому ты подошла не спросясь.
Все домашние в сборе – кого ещё ждать?!
Выпить чаю с семейством. И с боем часов,
Подавая пример, завалится в кровать.
За подкладку добротного зимнего дня,
Где, ватином, навалятся тихие сны.
А внезапные шорохи – это сквозняк.
Просто… ветер сегодня с лесной стороны,
Задающий двойную работу печам,
Подгоняющий скрипы под отзвук шагов...
Ёкнет что-то внутри долгожданным: «Встречай!»
Да, встречай не встречай – шансу не до того.
Шанс – не снег, выпадающий каждой зимой.
Но пред тёмным окошком, где крест посреди,
Вновь отчаянно молишься: «Сдюжь, вестовой,
От Судьбы по сугробам ко мне добреди!»
И свернувшись калачиком подле сестёр,
Вновь не веришь, что просто заря занялась –
То горит за стволами давнишний костёр,
Тот, к которому ты подошла не спросясь.