И снова дождь в оправе луж на дне асфальтовой коробки.
Неряшливый бухгалтер-клен никак не сложит листья стопкой.
Гуляет ветер под окном, ни дать ни взять, начальник цеха.
И лишь цветастые зонты на сером фоне, как помехи.
Часы ворчливым стариком спешат куда-то без причины.
Дымится утро сонной мглой в дуэте с чашкой капучино.
Воскресный день, пусть выходной, но все равно слегка отравлен,
Ведь понедельник, точно тень, уж пробивается сквозь ставни.
И даже утро чуть горчит полынью завтрашней рутины.
Работа, как невкусный чай – глотаешь с мыслью опрокинуть.
И лишь за ужином с тобой, простым, без всякого размаха,
Вдруг понимаешь: боже мой, насколько же приятен сахар...
(с) Deacon
Неряшливый бухгалтер-клен никак не сложит листья стопкой.
Гуляет ветер под окном, ни дать ни взять, начальник цеха.
И лишь цветастые зонты на сером фоне, как помехи.
Часы ворчливым стариком спешат куда-то без причины.
Дымится утро сонной мглой в дуэте с чашкой капучино.
Воскресный день, пусть выходной, но все равно слегка отравлен,
Ведь понедельник, точно тень, уж пробивается сквозь ставни.
И даже утро чуть горчит полынью завтрашней рутины.
Работа, как невкусный чай – глотаешь с мыслью опрокинуть.
И лишь за ужином с тобой, простым, без всякого размаха,
Вдруг понимаешь: боже мой, насколько же приятен сахар...
(с) Deacon