Это такая игра получится -
будто поговорить:
перечислять города побуквенно,
и каждый город - горит,
и ты оглядываешься на каждый, рискуя
стать соляным столпом,
поскольку твой Лот наяву тоскует
и во сне о чем-то таком,
отчего твой бог из божьего сада
сделал божий Содом.

Ангелоносцы и ангелофреники -
мастера из сферы продаж -
воспевают слэш, как новые веяния,
встроенные в библейский коллаж,
где поцелуй, серебром оплаченный, -
услуга, средняя по цене,
и если ты хочешь чего-то значимей,
то придется платить вдвойне.
Но Лот - безнадежный несчастный бессребренник
остается опять при жене,

а жена - при Лоте, голодной плоти,
без серебряного креста...
Все вы сукины божии дети врете,
что игра в города проста,
и ты бы молилась, но божье слово
обжигает огнем уста,
потому что бог о любимом Лоте
сам не ведает ничерта.
Это как разгребаешь костёр, а в углях
пляшет жаркая краснота.

Это как открываешь глаза среди ночи,
среди города, в темноте
и слышишь, как, не попадая в ноты,
Лот шепчет: "Отец, отец..." -
и дышит жарко, и стонет сладко
в объятиях одеял, -
и вспоминаешь все города,
откуда он убежал, -
и нынешний город, уже наскучивший,
словно уже горит.
И вновь в города сыграть не получится.
И без толку говорить.